Прайс-лист для издателя

– Нет, не отказался. Как раз подобное поведение я считал бы абсолютно неприемлемым и глупым. Если двое людей нравятся друг другу, то они сами решают, как именно им строить свои отношения и проводить вместе время. И это не должно касаться больше никого в целом мире. Вот такая у меня позиция.

– Удобная позиция. Так можно оправдать любую измену.

– Измену невозможно оправдать, – возразил Дронго, – а вот добровольный союз двух взрослых людей нужно только приветствовать.

– Вы женаты?

– Да.

– И все равно настаиваете на своей позиции? Считаете ее правильной? А как к этому отнеслась бы ваша супруга?

– Ей было бы больно. Но я не собирался ей изменять. Это был обычный флирт, легкое приключение, которое доставило нам обоим удовольствие. Я не собирался уходить от своей жены к этой женщине, даже не думал об этом.

– Но вы сами говорите, что ей было бы больно, если бы она об этом узнала.

– Полагаю, что да. Но мужчины устроены несколько иначе, чем женщины. Говорят, что мы можем влюбляться четыре или пять раз в своей жизни, тогда как женщины способны на подобные чувства только один или максимум два раза. Вот вам и вся разница.

– Это безнравственное утверждение, – уверенно сказала София. – Наши феминистки разорвут вас на куски из-за подобных высказываний. Я полагала, что вы отличаетесь от остальных более глубоким отношением к жизни.

– У вас осталось четыре минуты до отхода поезда, – напомнил Дронго. – Прежде чем вы уйдете, ответьте мне честно на один вопрос. Только предельно честно. Неужели с тех пор, как вы развелись со своим мужем, вы не встречались ни с одним мужчиной, который был бы женат? Только честно. Ведь вы очень красивая женщина.

Она прикусила губу, отвернулась. Затем кивнула ему на прощание и побежала к первому вагону. Уже заходя внутрь, обернулась и помахала ему рукой:

– До свидания!

– Вы не ответили!.. – крикнул он вместо прощальных слов.

– Вы сами знаете ответ на этот вопрос, – услышал он, когда София почти уже скрылась в вагоне. Поезд тронулся.

Дронго улыбнулся, помахал рукой и направился к выходу, даже не предполагая, какие драматические события произойдут на книжной ярмарке уже завтра днем, на презентации новых книг американского издательства «Саймон энд Саймон».

Глава 8

В «Марриотте» его номер был на тридцать четвертом этаже. Он вернулся в отель, принял душ, решив заказать себе ужин в номер. Просмотрел последние новости, включил ноутбук, чтобы узнать, не было ли ему какой-либо почты, – и сразу увидел послание от Павла Орлича. Тот писал, что Марко Табакович был достаточно известным полевым командиром в составе сербского корпуса «Дрина». Из-за тяжелого ранения, которое он получил летом девяносто пятого года, Табакович не попал в списки военных преступников и не был затребован Гаагским международным трибуналом, тогда как большинство офицеров этого корпуса предстали перед судом и получили большие тюремные сроки. Среди них были генерал Радислав Крстич, тогда еще подполковник, а также офицеры Драган Йокич, Момир Николич, Видое Благоевич, Драган Обренович. Их признали виновными в совершении этнических чисток против боснийцев. Орлич отметил, что, по сведениям сербской стороны, в районе Жепы погибла вся семья сестры Табаковича.

Дронго сразу набрал номер телефона своего сербского друга.

– Я получил твое письмо, Павел, – сказал он, услышав голос Орлича. – Ты можешь узнать подробности?

– Не знаю, но попытаюсь, – ответил Орлич. – Тогда в Боснии шла настоящая бойня, и убийства происходили почти ежедневно. Многих погибших находят до сих пор. Я ничего не могу обещать, но попытаюсь вам помочь.

– Спасибо. И уточни, чем именно он занимался, когда вернулся в Сербию после гражданской войны. Я не очень верю, что человек, прошедший такую страшную школу выживания и получивший два ранения, мог вернуться к обычной жизни научного сотрудника. Так не бывает. Любая война сильно меняет человека, а гражданская война – тем более. Уточни, пожалуйста, чем именно он занимался в Белграде после возвращения.

– Похоже, что этот Табакович вас очень заинтересовал, – понял Павел. – Хорошо, я попытаюсь завтра еще раз навести все справки.

– И еще одна просьба. Я хотел узнать про Петковичей, которых мы тогда с тобой сумели разоблачить. Что там произошло? Я слышал, что судьи согласились на какую-то сделку с господином Петковичем?

– Это политика, – пояснил Орлич. – Где-то наверху решили, что не стоит ссориться с Европейским союзом. Петкович согласился сотрудничать со следствием и получил только двенадцать лет. Его жене дали шесть лет, но, насколько я знаю, она отсидит только два года и потом выйдет по амнистии. Этот тип, кажется, действительно ее любил, хотя и подставил таким диким способом. Во всяком случае, он просил именно за нее, а не за себя.

– Еще раз убеждаюсь, насколько многогранен человек, – негромко произнес Дронго.

– Что? – не понял Павел.

– Нет, ничего. Спасибо тебе за твою помощь. Завтра буду ждать от тебя сообщения.

– Обязательно, – заверил его Орлич.