Мой семидесятилетний юбилей, случившийся годом раньше, подтолкнул меня к челночной дипломатии, принудив изменить ситуацию. Мне хотелось сказать «мы», и я знала, кого имею в виду. Я устала думать о том, что это слово не подразумевает мою родню. Я ненавидела себя за то, что никогда не видела своего внучатого племянника, сына дочери Питера; за то, что он не был знаком с моими внуками – его троюродными братом и сестрой; за то, что я никогда серьезно не говорила с Бриджит по поводу ее пятилетнего перерыва в съемках и не пыталась разобраться в том, что происходит с Питером. Мне казалось правильным, что к нашему клану присоединился Тед. На протяжении тех десяти лет, что мы прожили с ним, наши дети росли вместе, вопреки странным отношениям между двумя в культурном плане далекими друг от друга семьями. В моей семье все смотрели сквозь пальцы на татуировки, музыку в стиле хип-хоп и скромные сережки, тогда как в его доме царили хорошие манеры – «да, мэм, нет, сэр» – и военная муштра. После развода мы с Тедом договорились по возможности не разрывать сложившихся связей. Поэтому он был взволнован, услышав, что мы хотим собраться вместе, и выразил желание быть в числе приглашенных, точно так же, как захотел присутствовать на свадьбе моего сына.
Малколм и Вива, одетые и готовые к выходу в свет. Видно, что Виве больше нравится наряжаться, чем Малколму.
Я читаю книгу своим внукам Малколму и Виве. Видимо, 2005 г.
Я страдала от потери своей семьи до тех пор, пока не простила и не почувствовала облегчения. Желание избежать повторения подтолкнуло меня к воссоединению во имя любви, пока еще не было слишком поздно. Когда закончились мероприятия, благодаря которым мы собрались вместе, и я проводила домой жителей Западного побережья, мы все уже знали, что наша связь не прервется. И она не прерывается.
Давным-давно минули те дни, когда моим образцом для подражания был Одинокий ковбой. Неудивительно, учитывая, что в мире, где протекало мое детство, царствовала мораль моего отца, исповедовавшего американский индивидуализм. В моем отце отражалась суть этих ценностей: абсолютно зрелый человек должен жить независимо и самостоятельно.
Такая культурная закваска ставит женщин перед дилеммой. Мы не склонны быть суровыми индивидуалистками. Мы обрастаем друзьями, отношения с которыми подпитывают, стимулируют разум и позволяют делиться секретами. По этой причине женщин прежде считали менее зрелыми, иррациональными и даже неполноценными по сравнению с мужчинами.
Желая избавиться от этих штампов, я пыталась больше походить на мужчин, не обращая внимания на свои эмоциональные потребности, стараясь не демонстрировать их, всегда сдерживая себя и не раскрываясь до конца. Казалось, что мужчины неотделимы от действия, и, оставаясь такой же замкнутой, как они, я чувствовала себя в безопасности. Друг моего первого мужа, французского режиссера Роже Вадима, однажды сказал обо мне: «Она великолепна. Не похожа на других женщин, скорее похожа на нас». Тогда я расценила это как комплимент. Независимость делала меня очень сильной. Но она же сделала меня очень слабой. Мне потребовалось шестьдесят лет для того, чтобы понять это.
Я, мой брат Питер, племянница Бриджит и мой сын Трой на кинофестивале семьи Фонда в Атланте. 2007 г.
Благодаря сильной части своей личности я усвоила древний семейный девиз: «
Мне нравится это стихотворение. Оно возвращает в начало 70-х годов, когда я только начала заниматься общественной деятельностью. Только что вернувшись из Франции, я приближалась к своему II акту и хотела включиться в движение за окончание войны во Вьетнаме, чувствуя в глубине души, почти на уровне подсознания, что в этом мое предназначение.
Тогда же я заметила, что женщины-активистки отличаются от людей, с которыми я когда-либо встречалась. В их присутствии чувствуешь себя как будто защищенной. До того как я познакомилась с ними впервые, я не понимала, что мне не хватает общения. Это было время, когда только зарождалось новое женское движение, и образ жизни феминисток, с которыми я проводила время в траншеях, изначально предполагал неконкурентность и сестринские отношения – и в этом была их сила.