Прайд

Порой спускается туман,
Нас пеленая в пустоте.
И наполняет ум обман
А мы совсем уже не те.

Не те, кого любила ты,
Погожим ясным летним днём.
Туман плывёт из пустоты,
И ждёт, когда мы все уснём.

Но, сквозь тумана пелену
Горят влюблённые глаза,
И в блеклом мертвенном плену
Бушует страстная гроза.

Свою ты руку протяни,
Меня попробуй отыскать
И ярким светом осени
И постарайся рядом встать.

Пока я пел, девушка казалась погружённой в себя: её глаза угасли, а на красивой физиономии отразилась глубокая задумчивость. Кошка была не похожа на саму себя, и я почти вспомнил ту, другую Ольгу. Силуэт в проёме двери и одинокая слезинка на белой щеке. Тихий голос, шепчущий о холоде и одиноких детях. Что-то… Нет, песня завершилась и львица, тряхнув головой, вернулась к настоящему.

— Теперь я вижу, ты кое в чём лучше остальных, — промурлыкала Ольга и, подобно змее, поползла вверх по моему телу, — осталось доказать, что в остальном ты, по крайней мере, не хуже.

Я ощутил прикосновение её шершавого языка на животе и меня словно пронзило молнией. Во мраке вспыхнули два жёлтых глаза и язык начал медленно перемещаться, рисуя на коже неведомые узоры. Кажется, я застонал, и сама тьма ответила мне эхом, прерываемым тяжёлым дыханием.

Жёлтые глаза мутнели с каждым мгновением, по мере того, как желание переполняло очаровательную головку моей партнёрши. Вот веки сомкнулись раз, другой и уже не стали подниматься. Голова Ольги запрокинулась и всё её гибкое тело устремилось назад, увлекая меня за собой. Издав неопределённый возглас мы обрушились на гору подушек и теперь уже я оказался сверху. Не теряя времени даром, я впился в упругие ароматные губы. Наши языки сражались между собой подобно паре взбесившихся змей; то пытаясь задушить противника, то жаля его быстрыми выпадами.

Пальцы Ольги вцепились в мои ягодицы так, что когти едва не вырывали из них куски плоти, а ноги переплелись с моими, затянув их в каком-то неведомом узле. Я тоже не лежал без дела, позволив рукам изучать каждый микрон лакомого тела и уделяя особое внимание самым нежным его участкам.

Оторвавшись от моих губ, Ольга издала протяжный стон, изогнувшись дугой. Её длинная шея оказалась настолько хороша, что я не смог удержаться от соблазна и впился в неё. Губы скользили по гладкой коже в то время, как зубы норовили сомкнуться на ней и добраться до чего-то сладкого, пульсирующего внутри.

Когда я поднялся до ключиц, кошка ещё раз застонала и отпустив мой зад, повела когтями выше с такой силой, словно пыталась разодрать кожу на спине. Шутки в сторону — львица требовала переходить к решительным действиям.

Сколько времени продолжались эти самые решительные действия, честно говоря, не знаю, однако, когда всё закончилось и львица, отпихнув меня, издала протяжный крик, выяснилось, что паланкин уже не покачивается. Я протянул руку, желая раздвинуть плотную ткань и выглянуть наружу, но Ольга остановила меня.

— Подожди чуть-чуть, — пробормотала она, едва слышно, — дай немного отдышаться. Чёрт бы тебя побрал! Сколько раз мы этим с тобой занимались и каждый раз — словно впервые. Скажи, — она приподнялась на одном локте, накручивая локон на палец, — с Галей у тебя так же? Или как-то по-другому?

Я отлично понимал, какие слова она жаждет услышать, но именно этого я ей говорить не собирался.

— Конечно, по-другому, — усмехнулся я, приводя себя в порядок, — но дело не в том, что кто-то из вас особенно близок мне, как ты могла подумать. Между вами существует непреодолимая пропасть, внутри которой — интеллект и темперамент. Отсюда и вся разница: для тебя секс — всего навсего ещё один способ манипулирования и доминирования, а для Гали — не более, чем удовольствие.

— Ты думаешь, я не получаю от этого удовольствия? — она недоуменно рассмеялась, — заблуждаешься! Я должна…

— Погоди, — я прижал палец к её губкам, — ты меня неправильно поняла. Уверен, ты действительно чувственная натура и рад этому. Я просто хотел сказать, сам секс для тебя не так уж важен. Ты одержима властью и это — твоя истинная страсть. Думаешь я не знаю, как сильно ты хочешь получить мой медальон и браслет? Не шипи. Отсюда и твой метод занятия любовью. Мужчина обязан принести своеобразную клятву верности, как это делает вассал, присягая своему сюзерену. И только после этого ты вознаграждаешь его, допуская к своему телу.

Она злобно прищурилась.

— А Галя?