PR-проект «Пророк»

— Каково? — спросил Лев Семенович, не обращаясь ни к кому конкретно. — Насчет вертолета — по-моему прекрасно.

— Смотрится замечательно. Вы были правы, — ответил главный редактор. — «До свиданья, Москва, до свидания…» Вы не смотрели закрытие Олимпиады-80? — спросил он и засмеялся. Смех прозвучал несколько искусственно, и его никто не поддержал.

После проповеди состоялся концерт, но он стал жалким аккомпанементом к основному действу. Народ со стадиона уже понемногу расходился, и последние выступления проходили уже перед полупустыми трибунами, которые почему-то в камеру не попадали. Исполнители на экране чередовались с рекламными надписями на внутренних бортиках стадиона.

За три дня до этого Лев Семенович и главный редактор с Пророком, его продюсером — Фиминым и его режиссером — Вернером обсуждали сценарий явления и текст проповеди. Тогда возникли разногласия по поводу окончания шоу. И «высокий профессионал» Коля Вернер, которому была поручена организация явления, не стал скрывать своих сомнений в отношении концовки проповеди. Илья должен был покинуть стадион на том же автомобиле, на котором появился, и здесь, по выражению Коли, «было что-то не то».

— Что вас смущает? — спросил его тогда Лев Семенович, который редко к кому обращался на «вы», делая исключения лишь для тех, кто занимал более высокую должность или был богаче его. Такое же исключение он делал и для редких людей искусства, которых не считал проходимцами.

— Понимаете, это — финал, апофеоз, — говорил Коля, — он должен пройти на самой высокой ноте.

— Так это ваша работа. Вы и должны предложить.

— У меня есть одна идея. Пророк должен вознестись.

— Что?

— Он должен уйти в небо.

Воцарилось недоуменное молчание.

— Объясните, — сказал Лев Семенович.

У Коли в самом деле было решение, но опыт работы с заказчиками, которые пытались вникать в его работу, особенно с людьми от государства, ему подсказывал, что необходимо дать им самим что-то придумать или додумать. Иначе замучат придирками и, не дай бог, еще испортят сценарий.

— Представляете, заканчивается проповедь и он уходит в небо. Он должен улететь. Но как?

— На воздушном шаре, что ли? — недоуменно предположил Илья.

— Да… — пробормотал себе под нос Лев Семенович, — рожденный ползать… везде пролезет.

Коля сделал вид, что задумался и не расслышал, и медленно произнес:

— В конце концов, не так важно, на чем он улетает. Это же символ.

— Да, я согласен, это сильно! — загорелся Лев Семенович. — Он может улетать на вертолете. Я не так давно летал с мэром, могу позвонить ему.

— Да, вы правы. — Коля радовался, что до вертолета добрались так быстро. Если к концу проповеди стемнеет, это будет смотреться шикарно.

— Ну, это уже ваша задача, чтобы стемнело.

— С этим мы справимся, — улыбнулся Коля.

— Не слишком ли это примитивно? — спросил Илья. — Вертолет есть вертолет — этим никого не удивишь, мы же не в каменном веке…

— Говорить будешь на стадионе, — прервал его Лев Семенович.

— Нам нужно выслушать все точки зрения, — произнес Коля.

— Ладно, — продолжил Илья, — а куда же он меня забирает? На небеса, что ли?

— Понятно, что нет, — ответил Фимин. — Никто на это и не претендует. Но кто задает себе этот вопрос? Один из тысячи? Для всех это — шоу. На уровне подсознания зрителей Пророк улетает на небеса.

— Да, наверное, это грамотно, — предпочел согласиться Пророк. — Если бы я уехал на машине, то тоже вопрос — куда я уезжаю по земле? В резиденцию, домой, в Кремль? Остается недоговоренность. А тут — сказать нечего. Я улетаю. Надеюсь, вертолет не упадет.

Всего лишь за полгода до этого в газетах начали появляться статьи, заголовки которых часто заканчивались знаком вопроса. Самые типичные из них: «Новый мессия?», «Новое откровение?», а в оппозиционных изданиях: «Что проповедует новый Пророк?» или «Чья это религия?». Статьи и репортажи стали появляться после выхода книги «Смысл жизни», подписанной просто «Илия». Первые статьи не были проплачены, но после презентации книги, куда были приглашены главные редакторы, а сами приглашения подписаны предкомом по идеологии, газеты больше не решались на сарказм и старались особо не комментировать содержание книги.

Потом стали появляться репортажи и интервью с деятелями культуры, которые в один голос рассказывали о том, как у них поправились дела после прочтения книги «Смысл жизни». На этот раз были проплачены деятели культуры и в меньшей степени — средства массовой информации. После этого в пропагандистскую кампанию вступила тяжелая артиллерия — элита бизнеса. Платить за интервью и репортажи уже не было необходимости, потому что они сулили укрепление связей в Комитете по идеологии и госзаказы или же пристрастное отношение государства «к хозяйствующим субъектам», хозяева которых давали интервью. После этого посыпались интервью с Пророком. «Это учение старо как мир», — скромно говорил Илья в своих первых публичных выступлениях. «Мое учение спасет мир», — не менее убежденно доказывал он месяц спустя.