PR-проект «Пророк»

В той комнате, за стеклом, над каждым сидящим на стене висел номер. Они продолжали не замечать никого перед собой, и это выглядело неестественно. Шустер ощущал какую-то неловкость, будто его самого разыгрывают или рассматривают голого незнакомые люди. Вероятно, такие же чувства испытывали и другие, впервые попавшие в это помещение. Все несколько смущенно посматривали на сидящих за стеклом претендентов.

— Они считают, что будут играть роль Христа в телесериале, — прервал молчание Фимин.

— С какого перепугу? — удивился Антонович.

— Думаю, это лучше всего. Да и в какой-то мере соответствует действительности… А что бы вы хотели, чтобы я им сказал?

— М-да, может быть, вы и правы. Посмотрим… А если они не согласятся?

— Не согласятся? А куда они денутся?!

Все четверо молча начали прохаживаться вдоль стеклянной стены, разглядывая сидящих.

— Только прошу вас, ни в коем случае не прикасайтесь к зеркалу, иначе с другой стороны будет видно движение. Трое гостей, не сговариваясь, отступили от стекла. Так они молча ходили несколько минут, меняясь местами, останавливаясь напротив то одного, то другого претендента.

— Кто эти люди? — спросил Шустер.

— В основном актеры, — повторился Вернер. — Здесь у меня фотографии каждого в разных ракурсах.

— Дайте-ка.

Вслед за Шустером все подошли к журнальному столику. Вернер вытаскивал из папки фотографии, передавал Шустеру, комментировал их, тот передавал их Антоновичу, а тот — Фимину.

— У четвертого интересное лицо, — вслух размышлял Шустер. Его реплика осталась без ответа.

— Толя, каким ты видишь Пророка? — спросил Антонович Фимина.

— В первую очередь он должен быть воплощением мужской красоты. Эдакий красавец-мужчина. Он должен хорошо говорить. К тому же обладать яркими актерскими данными и интеллектом. То, что он говорит, он должен чувствовать… пропускать через себя. Он должен уметь зажигать людей.

— Странно… Разве таких людей мало в театральных училищах или среди актеров, неужели так трудно выбрать?

— В том-то и дело, — ответил Фимин. — И потом, я не думаю, что он должен быть актером. Тем более профессиональным. Во-первых, всех актеров где-то видели. Во-вторых, в Пророке не должно быть фальши. Жизнь — это не сцена.

— Тут я с вами не согласен, — вступил Вернер. — Ему придется выступать как раз со сцены.

Фимин внимательно посмотрел на него, но не ответил и продолжал свою мысль:

— И потом, это — работа на всю жизнь, даже не работа, а стиль жизни.

— Насколько я понимаю, он должен быть хорошим оратором, — сказал Шустер.

— Абсолютно верно, — подтвердил Антонович.

— Мы из рыбы сделаем оратора, — заверил Вернер.

Все посмотрели на него и промолчали.

— С кого начнем? — спросил режиссер.

— Давайте, с четвертого, — предложил Шустер.

— Да. Мне тоже нравится, — одобрил его выбор Антонович. — В нем есть что-то демоническое.

— Да вы поэт, — улыбнулся Анатолий.

— Истинный, — коротко ответил Лев Семенович.

— Так, четвертый… — Вернер посмотрел в свои бумаги. — Терещенко Илья Викторович. Это как раз новичок. Единственный непрофессионал. Не я его отбирал, так что сказать ничего не могу.

— А кто же его отбирал?

— Это мой вам сюрприз, — улыбнулся Фимин.

— Стоп, так это Терещенко… Родственник, что ли? — спросил Антонович.

— Сын, насколько я знаю, — выступил вперед Шустер.

— Это осложняет дело, — задумчиво произнес Антонович.

— Не думаю, — сказал Шустер. — Если пройдет Терещенко, то его отец у нас в кармане. И сын будет под контролем.

— Логично. В конце концов, нас же никто не заставляет…

Они увидели, как в соседнюю комнату вошла секретарша, что-то сказала, поднялся молодой человек под четвертым номером и вслед за секретаршей вышел из комнаты. Через две минуты открылась дверь.

Илья вошел в помещение с приглушенным светом, где стояли, глядя на него, четыре человека. За темным стеклом он с удивлением увидел своих недавних соседей.

— Добрый день, — сказал он разглядывающим его в упор людям.

— Добрый, добрый. Что вы имеете нам сказать? — без тени иронии произнес лысеющий и довольно полный пожилой человек.

— Простите?

— Два слова о себе и начнем просмотр, — вступил Вернер.

Его деловой тон помог Илье. «Так, теперь главное — кураж», — подумал он.

— Терещенко Илья Викторович, тридцать два года. Профессиональный фотохудожник. Работаю в журнале «Перфект».

— Покажите что-нибудь.

«Нырять так нырять», — Илья глубоко вдохнул и выдохнул: — Мне нужен ассистент.

Присутствующие переглянулись.

— Я готов быть вашим ассистентом, — сказал Вернер.

— Тогда присядьте.

Вернер сел на стул, боком к Илье. Илья подошел к нему, положил руку на плечо. Не двигаясь, он смотрел на профиль Вернера. Тот оторвал взгляд от стены и поднял на Илью глаза. Илья заговорил.