Позывной «Курсант» #4

Либо Панасыч за пределами школы занимается делами, где сержант он или майор — играет не самую решающую роль. Потому что все, кого мы встречаем, ведут себя с Шипко, будто он где-то чуть ниже Бекетова стоит в этой их нквдешной иерархии.

А Павел, который сейчас пялится на дорогу и крутит баранку, вообще, между прочим, относится к моему воспитателю с откровенным уважением, граничащим с восхищением.

По большому счету, какая мне разница, кем Панасыч является на самом деле? Один черт я его скоро забуду, потому что мы вряд ли встретимся после того, как наша группа уйдет за кордон. Но при этом, не могу жить спокойно, если чего-то не понимаю. А насчёт Шипко я не понимаю не просто чего-то, я не понимаю всего. Прямо зудит у меня что-то внутри. Покоя не дает.

— Ну ты чего застыл, Реутов? — Панасыч уже уселся на заднее сиденье и смотрел теперь на меня с ожиданием. — Ноги отнялись или как? Машины ты прежде вроде бы видел. Не говори только, что тебя удивил вид самоходной телеги, которая без лошади едет. Ты ж не совсем у нас кретин. И ездил уже на подобных с товарищем Клячиным. Чего бестолковимся? Время, Реутов! Нам обратно через несколько часов вылетать.

— Да блин… — Буркнул я себе под нос очень тихо, чтоб никто не услышал.

Это высказывание относилось не к шуточкам чекиста, а конкретно к ближайшей перспективе снова познать все прелести отечественного самолетостроение данного времени. Увлекательный аттракцион.

Для людей, другого не видевших, которым сравнить не с чем, летать сейчас, наверное, круто. Но по мне, ну его к черту. Я бы лучше наземным транспортом вернулся. Согласен даже на очередной товарняк, типа того, который мы с Клячиным использовали, когда ехали из детского дома в Москву.

Однако драконить Шипко я не стал и быстренько рванул к тачке, собираясь загрузиться в нее с другой стороны.

Кстати, сам товарищ сержант, в отличие от встретившего нас лейтенанта госбезопасности, был одет по гражданке. Это слегка выбивало из колеи. Не привык я к такому его виду. Но зато у меня возникало ощущение, будто рядом не воспитатель из секретной школы НКВД, а вполне обычный человек. Даже, наверное, человек, производивший приятное впечатление. А может, дело было не в одежде. Может, он просто вел себя иначе. Затрудняюсь сказать.

Наконец, когда все пассажиры устроились на заднем сидении, Павел прыгнул за руль и мы тронулись с места.

Шипко молча смотрел на мелькавшие за стеклом зимние улицы. Вид у него был сосредоточенный, будто что-то прикидывает в голове.

Я, в свою очередь, тоже пялился в окно и думал. Честно говоря, устал уже ломать голову, ей-богу. На самом деле, устал. Скоро мозг закипит. Но чем ближе момент отъезда в Берлин, тем сильнее меня озадачивают некоторые вещи.

Найду или не найду коробку в коммуне — большой вопрос. Лучше бы, конечно, найти. Это несколько облегчит мою будущую закордонную службу. В том плане, что благодаря дневнику настоящего Реутова, я, возможно, быстрее разыщу чертов архив, который спрятал прадед. Очень рассчитываю на тот самый рисунок, а вернее на зашифрованный в рисунке код. Почему-то я уверен, Витцке в своих значках спрятал именно код. Не зря же он упоминал Судоплатова и говорил Алеше, что тому надо обязательно показать рисунок старому другу отца.

Но тут у меня возникают другие сомнения.

Хорошо. Вот нашёл я то, что припрятал Витцке. Дальше чего ждать? Конкретно мне. Если передам его Бекетову, ну или Берии, что более вероятно, зачем меня оставлять в Берлине? Зачем вообще меня оставлять живым?

И я, и Подкидыш с Бернесом на роли резидентов очень мало подходим. Толку от нас не особо. Сильно большой потерей исчезновение скромной группы из трёх человек не станет.

Может, конечно, нам какую-то нереально правдивую легенду придумают и дадут особое задание, не знаю. Но по большому счету, мы — семнадцатилетние пацаны. Что с нами делать?

Я из некоторых занятий, которые проходили у нас в последнее время кое-какую полезную информацию почерпнул. Нет, ее как бы много было, полезной информации, но некоторые вещи я слушал особо внимательно. Особенно про работу внешней разведки. В эту тему нас тоже посвещали.

А еще, гораздо внимательнее, я слушал то, что говорил Берия во время нашей с ним встречи. Он ведь конкретики никакой не использовал в своих рассуждениях. Только Бекетова перед мои уходом вмпомнил. А до этого момента — исключительно растекался мыслью по дереву, рисуя перспективы внешней разведки. Хотя, казалось бы, на кой чёрт мне эта информация?

— Закордонная разведка в современных условиях должна изменить главные направления своей работы. Ее основной задачей должна стать не борьба с эмиграцией, а подготовка резидентур к войне в Европе и на Дальнем Востоке. Думаю, Алексей, об активности наших врагов тебе прекрасно известно. И вот как раз при такой ситуации гораздо большую роль будут играть наши агенты влияния, то есть люди из деловых правительственных кругов Запада и Японии, которые имеют выход на руководство этих стран и могут быть использованы для достижения необходимых целей во внешней политике.