Позывной «Крест»

Перед ним стояла Светлана с согнутой в колене ногой. Она тоже не ожидала увидеть инока, который разговаривал совсем не с ней.

Громкий хохот разнесся над монастырскими конюшнями. Смеялись двое – Виктор и Светлана. Такого веселья эти строения не слышали, пожалуй, с момента возведения. А потом обрывки фраз стали прорываться сквозь смех.

– А я слышу – «Стой!». Подумала, что сюда вообще нельзя. Стала извиняться, мол… – раскраснелась от смеха Светлана.

– А у меня же вода бежит. Я и не слышал вас. Вон, с Мелари разговариваю, – отвечал Виктор, поглаживая свою любимицу по холке.

Звуки разговора и смеха летели над конюшнями, растворяясь в опускающейся на обитель ночи.

И, конечно, уже было ясно, что трения между новыми знакомыми закончились…

3

– Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого…

Звуки молитвы отражались эхом в полупустой светлице дома паломников. Здесь явно не хватало мебели, и тусклый свет старой люстры не мог разогнать полумрак даже в белый день.

– …и в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков: Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, одного существа с Отцом, Им же все сотворено.

Женский голос с легким сербским акцентом дрожал то ли от волнения, то ли от желания достучаться до небес.

– …Ради нас, людей, и ради нашего спасения сшедшего с небес, и принявшего плоть от Духа Святого и Марии Девы, и ставшего человеком.

Светлана Соломина не пошла на заутреннюю службу, поскольку монастырь был мужским. Она продолжала читать «Символ веры» там, где и переночевала, – в гостевой комнате при доме паломников.

– …распятого же за нас при Понтийском Пилате, и страдавшего, и погребенного.

Девушка в плотном черном трико сидела в поперечном шпагате и теперь совсем не походила на смиренную нарочную игумена Луки. Ее натренированное тело, два дня страдавшее в пути от недостатка нагрузки, радовалось вместе с душой, которая растворялась в словах древней, как вера, молитвы.

– И воскресшего в третий день согласно писаниям.

Хитрая утренняя гимнастика позволяла размять все суставы и насытить мышцы силой, доступной немногим спортсменам. Вот она выполнила глубокий прогиб спины стоя. Настолько глубокий, что молодая прихожанка сумела просунуть голову между ног, посмотреть прямо, и ее колени оказались как раз возле ушей. Затем она выполнила поворот туловища назад, такой, будто бы в пояснице у нее была мелкая резьба, которую она закрутила. За этим последовали обычные отжимания от пола на шести пальцах. Все это ничуть не сбивало ее дыхания.

– Признаю одно крещение для прощения грехов. Ожидаю воскресения мертвых и жизни будущего века.

Девушка встала на ноги, обернулась к образу Спасителя в восточном углу светлицы, не торопясь осенила себя крестным знамением и глубоко поклонилась.

– Аминь. Истинно так.

* * *

– Смиренный ангел, посетивший наш монастырь, поможет тебе, Ермак, – умиротворенно констатировал Емельян, восседая в своем кресле. – Хрупкая, прекрасная служительница веры сестра Светлана не побоится пойти с тобой, чтобы вернуть реликвию православному храму.

– Она и близко не знает, что такое война на Ближнем Востоке, и вряд ли вообще знает, что такое война, – недовольно ворчал Виктор, глядя в окно.

Спокойный, размеренный день обители после утреннего молебна начинался с уборки территории. Охочие до работы трудники уже распределили между собой участки и принялись за дело.

– Ее мать погибла при бомбардировке Белграда, – возразил Лаврову Емельян, – а отца убили националисты – кувалдой в голову, когда он пришел с миссией в Хорватию. Из-за войны девочка осталась круглой сиротой в четырнадцать лет. Помирись с ней, брат.

Виктор обернулся к Емельяну. На лице того было написано искреннее переживание за судьбу сестры Светланы и за успех миссии в целом.

– Да мы и не ссорились, – выдохнул инок, – и даже уже перешли на «ты».

– Вот и славно, вот и славно! – с облегчением пропел иерей и тут же с умением, присущим в монастыре только ему, переключился на деловой разговор: – Так! У тебя в Сирии связи есть?

– Не знаю, – пожал плечами Виктор, – до войны были.

– Ладно, об этом потом…

Отец Емельян достал из-под квадратной лампы на шарнирах свою распухшую от вложенных бумаг записную книжку и принялся ее листать, вглядываясь в неразборчивые каракули.

– Ты конверт брата Луки вскрыл? – спросил настоятель, продолжая рыться в записях.

– Само собой, – кивнул Лавров, уже совсем превратившись в мирянина. Но старый священник не обращал на это внимания.

– Брат Лука уверен, что десницу украли мандеи, поклоняющиеся Иоанну Крестителю как Мессии. Знаешь, кто такие мандеи?

Виктор задумался, видимо пытаясь сложить логическую цепочку.

– Игумен Лука пишет, что на свадьбе были люди из сирийского города Маалула. Родственники жениха думали, что это гости невесты. А родственники невесты полагали, что это друзья жениха. Ничего удивительного. Так делают все воры на свадьбах.

– Да, скорее всего мандеи, – думая о своем и листая блокнот, согласился настоятель.