Познавая Иисуса через Ветхий Завет

Мессия пришел, чтобы возвестить новую эру. Но новая эра означала смерть старой. Он пришел, чтобы добиться восстановления Израиля. Но это могло произойти только после того, как Израиль пройдет через огонь осуждения и очищения. Наблюдая Свое общество, Иисус видел, что оно движется в направлении этого ужасающего осуждения. Поэтому так часто в Его проповеди звучала тревожная нота предупреждения о надвигающейся катастрофе. Как и Иоанн, Иисус предчувствовал «будущий гнев»: гнев Рима, а также гнев Бога. Но чем больше Он осознавал Свою миссию, тем тверже верил в то, что на другом уровне Он призван принять осуждение Израиля на Себя. Ибо задачей Мессии было воплощать. Он был Израилем. Поэтому их судьба была Его судьбой, и наоборот. Да, на одном уровне национальный и политический Израиль двигался к разрушению. Но на другом уровне, через Мессию, он должен был понести наказание и пережить возрождение, которое планировалось Богом, а не политиками или военачальниками.

Вот почему, как только ученики признали Иисуса Мессией, Он сразу же начал учить их о Своей грядущей насильственной смерти и воскресении на третий день. Именно так Мессия, Которого они с колебаниями признали, намеревался завершить восстановление, которого они от Него ожидали. И неудивительно, что ученики постигли смысл Его учения только после Голгофы и воскресения. И даже тогда понадобился переход в семь миль от Иерусалима до Эммауса, чтобы растолковать им, что все это означало. Как и все в Палестине (за исключением, вероятно, римлян), ученики надеялись на освобождение Израиля. В Иисусе, как им думалось, они обрели ответ на свои мечтания. Иисус, по сути, сказал им, что они уже получили ответ — в Нем, в Мессии. Но так же как для восстановления Израиля было необходимо наказание, так и «надлежало пострадать Христу [то есть Мессии) и войти в славу Свою» (Лк. 24:26). Воскресение Мессии было освобождением Израиля. Бог сделал для Иисуса–Мессии то, что, по их ожиданиям, должен был сделать для Израиля. Но в Иисусе–Мессии Бог сделал это фактически на другом уровне. Забрезжил рассвет новой эры.

Поэтому неудивительно, что в ходе Своего земного служения Иисус не делал акцента на Своем мессианстве, — ведь Его не понимали даже те, кто в Него верил. А после воскресения ученики начали воодушевленно провозглашать, что Иисус — истинный Мессия, поскольку уже поняли, что это означало. Это понимание восхищало, удивляло, утешало, но все еще было угрозой для правящих кругов еврейского общества, как показывают первые главы Деяний.

Сын Человеческий

Иисус, следовательно, рассматривал Свое мессианство в свете принятия на Себя предназначения и судьбы Израиля. Это подтверждается Его любимым, применяемым к Самому Себе выражением «Сын Человеческий». Если употребления имени Мессия Иисус старался избегать, то в отношении этого выражения верно обратное. Он столь легко вставлял его в Свои беседы и поучения, что люди искренне удивлялись: «Кто этот Сын Человеческий?» (Ин. 12:34). Библиотеки полны трудов ученых, которые задают тот же вопрос и дают на него ответы!

В действительности, выражение «Сын Человеческий» не было именем. В еврейской Библии это выражение (ben-'adam) часто используется как поэтический синоним слова «человек» в его общем смысле (см., напр.: Пс. 8:5; 79:18; Ис. 51:12 и т. д.).

Оно просто означает «человеческое существо», при этом подчеркивается человеческая слабость и его смертность. В Книге Пророка Иезекииля это выражение используется девяносто три раза как форма обращения к пророку. Возможно, это подразумевает смирение перед славой Божьей или то, что отдельный пророк был олицетворением своего народа в целом.

В арамейском языке, на котором говорил Иисус, эквивалентное этому выражение (barnash, barnasha) имело схожее значение и могло использоваться для того, чтобы говорить о себе в третьем лице.

Большинство ученых сходятся во мнении, что выражение «Сын Человеческий» не было мессианским именем или образом в иудейской литературе периода между заветами. Иными словами, народ во времена Иисуса, каковы бы ни были его чаяния в отношении мессии, едва ли ждал появления «Сына Человеческого». Это означает, что, применяя это выражение к Себе, Иисус наполнил его новым смыслом, исходя из Собственного восприятия Самого Себя и Своей миссии.

С другой стороны, поскольку за этим выражением изначально не было закреплено никакого определенного значения, народ приходил в замешательство! Иисуса спрашивали о Христе, а Он отвечал о Сыне Человеческом! Как мы уже видели, Его мессианство можно было полностью понять только после Голгофы и воскресения. После этого выражение «Сын Человеческий» уже почти не звучало, а в проповедях церкви об Иисусе говорили как о Христе и Сыне Божьем. По сути, во всем Новом Завете выражение «Сын Человеческий» можно услышать только из уст Самого Иисуса, за исключением видения Стефана в момент его мученической смерти (см.: Деян. 7:56, отзвук слов Иисуса; Евр. 2:6, где цитируется Пс. 8:5; и Отк. 1:13; 14:14, намек на Дан. 7:13).