Анника отложила ручку и для полной уверенности просмотрела по Интернету список этих преступлений: подстрекательство к мятежу, восстание, государственная измена, заключение изменнической сделки с иностранной державой, принятие политических решений в пользу иностранной державы, шпионаж, неповиновение властям при отягчающих обстоятельствах, подрыв общественной морали, саботаж военных приготовлений во время войны, сдача в плен без приказа, пренебрежение воинским долгом, уклонение от военной службы во время войны, предательство национальных интересов, несанкционированное владение химическим оружием, минами и ядерными материалами.
«Несанкционированное владение минами? Это сильно».
Она вздохнула.
Итак, в каком суде рассматривали это дело? В одном Стокгольме судов десятки. Во всей стране, наверное, сотни. С чего начать?
Она посмотрела данные по Городскому суду Стокгольма и его отделениям.
И замерла с занесенными над клавиатурой пальцами.
Если вам присудили пожизненный срок, то вы наверняка подадите апелляцию.
В таком случае дело рассматривалось в каком-то апелляционном суде.
Апелляционных судов было всего шесть. По одному для районов Ёталанд и Свеаланд, в Верхнем и Нижнем Норрланде, в Западной Швеции и, наконец, один суд для южных ленов Сконе и Блекинге.
Анника посмотрела на часы. Обычно суды принимают звонки до четырех часов.
Она начала с юга, постепенно продвигаясь на север.
Анника спрашивала о вердикте, согласно которому какой-то американец был приговорен к пожизненному заключению, вероятнее всего, за убийство.
Шестая, последняя, попытка увенчалась успехом. В апелляционном суде Верхнего Норрланда в Умео ее соединили с любезным молодым архивариусом.
— Похоже, что это Стивенс, — сказал он.
Через минуту он прислал Аннике копию приговора Майкла Гарольда Стивенса.
Анника перелистала его и, прочитав резюме вердикта, присвистнула: да, внушительный перечень преступлений!
Американца признали виновным в убийстве, причинении тяжких телесных повреждений, похищении, попытке вымогательства, создании опасности для общества, создании препятствий в отправлении правосудия и нарушении закона об огнестрельном оружии.
«Вероятно, на этого парня повесили все, что могли. Видимо, он совсем запутался».
Она просмотрела документ, все тридцать семь страниц.
В итоге сложилась следующая картина.
Майкл Гарольд Стивенс признался в том, что взорвал автомобиль возле карьера в Шеллефтео, чем создал большую опасность для людей. В машине находился мужчина тридцати трех лет, который скончался от взрыва. За это Стивенса обвинили в предумышленном убийстве. Он принудил другого мужчину, тридцати двух лет (похищение), отвезти себя в охотничий домик близ Коге, приставил пистолет человеку к голове (нарушение закона об огнестрельном оружии) и выставил два требования: отозвать свидетельские показания (создание препятствия отправлению правосудия) и выплатить долги за купленные наркотики (вымогательство).
Обе жертвы — тридцати трех и тридцати двух лет — были членами того же преступного сообщества, что и сам Стивенс.
Кроме того, Стивенс признался, что в предыдущем году планировал налет на инкассаторскую машину в Боткирке.
Анника раздраженно вздохнула и уронила распечатку на колени.
«Должно быть, это тот самый американец, но как вписывается в эту картину Давид Линдхольм? Какое отношение он имеет к этому делу? Кому позвонить, у кого спросить?»
Она посмотрела на первую страницу документа, чтобы узнать, кто защищал Стивенса. Защитником оказался Матс Леннстрём из адвокатской конторы в Кварстенене.
«Матс Леннстрём? Но ведь он выступает адвокатом и в деле Юлии Линдхольм!»
Она подняла трубку и набрала номер адвокатской конторы в Кварстенене.
— Тебе повезло, — тем же звонким голосом прощебетала секретарша. — Господин Леннстрём только что вошел. Мы вообще не надеялись его дождаться.
Анника нетерпеливо ерзала на стуле, пока словоохотливая дама переключала звонок.
— Леннстрём, — произнес адвокат, как показалось Аннике, не очень уверенно.
— Я звоню, чтобы спросить о трех вещах, — сказала Анника, представившись. — Во-первых, я бы хотела взять интервью у Юлии Линдхольм. Мы с ней когда-то встречались, и она меня знает…
— Очень многие корреспонденты хотят взять интервью у моей подзащитной, — со нажимом перебил Аннику адвокат.
— Это естественно, — согласилась Анника, — но я знаю, что все ограничения сняты и она теперь может видеться с кем захочет, так что, может быть, ты откликнешься на мою просьбу?
Он вздохнул.
— Второе касается этого дела с расщеплением личности, — небрежно произнесла Анника. — Как ты относишься к тому факту, что национальное ведомство по судебной медицине решило, что Юлия может отбывать срок тюремного заключения, несмотря на то что, очевидно, действовала как другой человек, как та «другая женщина»?..
— Ну… — сказал адвокат, — это их экспертное мнение, и я не вправе его комментировать…
«Ура, подтверждение! Теперь я могу это публиковать!»
— Кроме того, я хочу узнать, что случилось в тюрьме с Майклом Гарольдом Стивенсом? — задала главный вопрос Анника.