Пожизненный срок

Почему их так много? Почему именно по этим профилям? И почему Давид везде был заместителем? Должна была быть какая-то причина: либо он получал от фирмы доход, либо оказывал кому-то услугу тем, что состоял в совете директоров или в правлении…

Зазвонил ее мобильный телефон. Анника оторвалась от ноутбука и начала рыться в сумке. Она успела ответить, прежде чем звонок прекратился.

Звонил Томас:

— Где зимняя одежда Эллен? Как я буду заниматься детьми, если ты не передаешь мне их вещи?

Анника стиснула зубы, чтобы не сорваться на крик.

В понедельник они менялись ролями. Через понедельник каждый из них забирал детей на всю неделю — возил Эллен и Калле в детский сад и школу, забирал оттуда, а потом проводил с ними выходные, в понедельник отвозил в детский сад и в школу и ждал следующего понедельника. Таким образом, они с Томасом могли не встречаться и не видеть друг друга.

— Я не послала с ней никаких зимних вещей, потому что их просто нет, — ответила Анника. — Все они сгорели. Тебе придется что-нибудь ей купить, и не забудь еще купить ей зимние сапожки.

— Мне придется? Но, между прочим, это ты получаешь пособие на детей!

Анника закрыла глаза и подперла голову рукой.

«Господи, дай мне сил!»

— Это же ты все время твердишь, что хочешь добиться единоличной опеки, так прояви инициативу хотя бы один раз…

Она отключилась, ощущая, как отдаются в ушах удары сердца.

«Боже, как же я его ненавижу!»

Томас действительно судился с ней за право единоличной опеки над детьми. Сначала он противился всякому праву Анники видеться с детьми, но потом был вынужден согласиться на нынешний порядок вещей.

Он очень хотел лишить Аннику прав видеться с детьми, потому что в этом случае ему полагалась бесплатная сиделка, а он мог без помех шляться по кабакам с этой е…ливой сучкой.

Томас утверждал, что Анника склонна к насилию, что у нее преступное прошлое, и поэтому ей ни в коем случае нельзя доверить воспитание детей. Подозрение же ее в поджоге их общего дома говорит о том, что она представляет непосредственную угрозу жизни детей.

Первое судебное заседание по вопросу об опеке состоялось в июле, в один из самых жарких дней лета, и оставило по себе неприятное воспоминание. Томас вел себя агрессивно и заносчиво и так бахвалился своей распрекрасной работой в министерстве юстиции, что смутил даже своего адвоката. Адвокат Анники, женщина по имени Сандра Норен, взяла Аннику за руку и едва заметно улыбнулась.

«Для нас это даже хорошо».

Сандра Норен объяснила суду, что Анника действовала с целью самообороны, когда много лет назад неумышленно убила своего друга. Что же касается обвинений в умышленном поджоге, то это уже на грани клеветы. Фактом было то, что Анника спасла детей из огня, в то время как Томас покинул ее, уйдя к любовнице.

Анника использовала все свои отпуска по беременности, родам и уходу за детьми, за исключением двух недель во время Кубка мира по футболу три года назад. В девяти случаях из десяти именно она сидела дома с детьми, когда они болели.

Судья принял промежуточное решение о разделе опекунства, и с тех пор Анника и Томас перестали общаться друг с другом даже по телефону.

Анника бросила мобильный телефон в сумку и только собралась снова погрузиться в работу, как перехватила взгляд сидевшей напротив молоденькой корреспондентки поздней смены. В глазах девушки светилось неприкрытое любопытство.

Она, конечно, слышала этот короткий и неприятный разговор.

— Если тебе хочется поговорить, то поговори со мной, — с живым участием в глазах сказала она.

— Спасибо, но я не хочу говорить об этом, — ответила Анника, не отрываясь от монитора.

Следующей компанией, которой по совместительству руководил Давид Линдхольм, была фирма «Консультации и инвестиции».

«Как много в нашей жизни пустых фраз. Консультации и инвестиции и менеджмент, все вместе и сразу».

Она прочитала выдержку из устава: «Компания обеспечивает финансовые консультации и консультации по развитию бизнеса, а также занимается другими видами деятельности, не связанными напрямую с банковским делом и кредитами».

В этой компании Давид тоже был одним из заместителей генерального директора и входил в управляющий совет. Два директора жили на окраине Стокгольма — Лена Ивонна Нордин из Хюддинге и Никлас Эрнесто Сарко Мартинес из Шерхольмена.

Она поинтересовалась сведениями о Лене Ивонне Нордин и узнала, что она была связана с двумя другими компаниями, у которых была уже отнята регистрация: клиринговая компания в Шерхольмене и еще одна инвестиционная фирма. Клиринговой компанией она управляла совместно с Никласом Эрнесто Сарко Мартинесом, а инвестиционной фирмой совместно с Арне Филиппом Ёраном Андерссоном.

Анника вздохнула и посмотрела на часы. Никлас Эрнесто Сарко Мартинес с другими фирмами связан не был.

Анника в полной растерянности выключила компьютер.

Может быть, стоит еще раз поесть? После еды жизнь всегда становится немного легче.

Она достала бумажник и посмотрела, есть ли у нее талоны. Выяснилось, что есть!

— Может, пойдем в столовую вместе, поболтаем? — спросила юная корреспондентка.

«Поболтаем?»