Пожиратели душ

А потом дрожь прекратилась, и Алис почувствовала покой и пустоту. Ничего уже не сделаешь. Наступит завтра, и она узнает, что ее ждет. Все поймут, что она собой представляет. И в этом она обрела странное успокоение. Второй раз, с тех пор как ей исполнилось семь лет, Алис закрыла глаза ночью и погрузилась в сон, глубокий и тяжелый, как камень.

Глава 20

На следующий день пришли женщины. Алис уже несколько часов как проснулась и, уставившись в темноту, старалась понять, что за звуки доносятся сверху. Ножки стульев скребли по деревянным доскам, ботинки шаркали рядом с очагом, слышались тихие голоса. Потом стук в дверь, громче, чем необходимо, раздались мужские голоса, топот новопришедших. Немного позже ног стало вдвое меньше. Долгая тишина… И вновь стук в дверь – явились женщины. Послышались визгливые голоса и шарканье.

Алис была готова к их появлению и уже стояла, когда крышка погреба резко открылась. Хотя девушке очень хотелось увидеть, кто на нее смотрит, от яркого света, прорезавшего густую темноту погреба, виски пронзило болью, и Алис прижала руки к лицу, чтобы дать глазам привыкнуть. Сквозь пальцы она увидела сначала четыре черных клина, превратившихся потом в широкие юбки и грубые фартуки. Перед ней со стуком опустилась лестница.

– Наверх, ведьма, – скомандовала одна из женщин и резко дернула за веревку.

Когда Алис выбралась наружу, на другом конце кухни она увидела мистрис Майлс. Рядом с ней мистрис Фаган держала накрытую тканью корзину. Мистрис Дэниелс и мистрис Харди отпрянули назад, когда Алис оказалась вровень с ними. Кухня была холодная и пустая: голый стол, в очаге нет огня. Отца не было, хотя его шапка и пальто висели на стене. Алис обвела глазами помещение и увидела, что Вона и Сэйера сменили Форд и Энрик. Алис показалось, что она теряет рассудок. Словно со стороны она заметила, что ей доставляет злорадное удовольствие видеть, как Энрик шарахнулся в сторону, избегая смотреть ей в глаза. Форд ответил Алис прямым взглядом, но между ними стоял тяжелый кухонный стол, и парень вцепился в его край, так что пальцы побелели.

Открылась дверь спальни, и оттуда вышел Отец, потухший и съежившийся. По лицу его разливалась бледность, подбородок зарос седой щетиной.

– Как Мать? – спросила Алис, прежде чем кому-нибудь пришло в голову остановить ее.

Отец устремил взгляд на приемную дочь. На лице его застыло выражение мучения, смешанного с виной и недоверием.

– Неважно, и я не в силах ей помочь. Ее сжигает жар, и она стонет во сне. Я дважды посылал за помощью, но никто не приходит.

О, Мать! Алис вспомнился запах, исходивший от нее накануне, запах тлена. Алис уставилась в пол, надеясь, что Отец тоже посмотрит туда и поймет, что она кое-что оставила в погребе. Но Отец был слишком потрясен и разбит. И кроме того, Алис поняла с уверенностью, которую ощутила, как внезапную слабость, что жар зашел слишком далеко и никакой корень Матери уже не поможет. Мать когда-то объяснила ей, что́ происходит, когда у женщины после родов жар проникнет в кровь. Если не успеть вовремя, сделать уже ничего нельзя.

Мистрис Фаган вытаращила глаза и зацокала языком:

– Ах, дорогая Хелед! Ах, бедная, бедная Хелед!

Мистрис Майлс не сводила глаз с Алис, как будто опасалась, что девушка исчезнет, если за ней постоянно не наблюдать.

– Как могут добрые женщины из деревни прийти в этот дом Зла? – прошипела жена старейшины. – Кто осмелится просить их об этом? Им надо заботиться о своих семьях. Нечего здесь делать. Это проклятое место, как прокляты все, кто живет в нем.

Мистрис Фаган предупреждающе положила руку на плечо мистрис Майлс и обратилась к Отцу:

– Муж просил поблагодарить тебя, брат Аргайл, за твою вчерашнюю работу в молитвенном доме. То, что ты построил для нас, более чем подходит. Твой труд не будет забыт.

Отец сгорбился. Он как будто стал еще меньше ростом.

– А как с моей Хелед? Вы забудете ее? Забудете, как она заботилась о вас? Она штопала вам нутро, исцеляла вас от жара. Она принимала ваших младенцев и едва ли одного потеряла.

– Ах, но у нее не было своих – ни одного. А это весьма странно. – Мистрис Дэниелс покосилась на мистрис Харди, наклонив голову в сторону Алис. – Но теперь мы знаем причину. Ни одно семя не может прорасти, если поблизости находится эта тварь.

Мистрис Фаган вздохнула и покачала головой, после чего сказала:

– Мистрис Дэниелс, пожалуйста, закрой ставни. Мистрис Харди, не будешь ли ты так любезна зажечь фонари? Брат Аргайл, ты побудь с Хелед. У нас, женщин, тут есть работа.

Энрик и Форд обменялись многозначительными взглядами, и Энрик потер нос, как будто у него там что-то страшно чесалось.

– Какая работа? – спросил Отец.

– Это не твое дело, – ответила мистрис Майлс.

– Нет, мое. Это мой дом, и она моя дочь.

– Она ведьма, и ее следует предать суду, – отрезала мистрис Майлс.

Мистрис Фаган округлила рот и прикрылась гладкой пухлой рукой:

– Ах, батюшки! Ну что же, брат Аргайл, я уверена, ты нужен сейчас Хелед. Иди к ней. – И выразительно посмотрела на Отца широко раскрытыми темными глазами.