Пожиратель (СИ)

"Простите меня, хозяин" - Прошелестело у меня в разуме жалобно. Я снова непроизвольно дернулся и уставился на сидящую на асфальте и обнимающую мою ногу, хнычущую девочку.

"Я не хотела... простите... не убивайте меня, пожалуйста..."

От последней фразы я дёрнулся как от пощёчины.

Я не страдаю такой болезнью, как толерантность, но бессмысленная жестокость мне претит и до этого я не позволял себе поднять руку даже на провинившихся рабов, ограничиваясь иными наказаниями. Сейчас же я, в порыве так не свойственной мне ярости чуть не убил подарок от своей сестры. Я снова дернул плечами и с жалостью посмотрел на хнычущую девочку, до сих пор прижимающуюся к моей ноге. Да, дурной хозяин тебе попался.

Я положил свою руку на голову, в момент сжавшегося допельгангера и применил простейший и по совместительству единственный доступный сейчас мне прием эмпатии, я спроецировал ей спокойствие и заботу. Реакция была необычной. Девочка, как кошка начала тереться о мою руку, прижав ее к своей щеке. Даже без ощущения эмоций было понятно, что она получает буквально физическое удовольствие от таких эмоций.

Продержав эмпатический контакт еще пару секунд, я аккуратно освободил свою руку от плена теплых фарфорово-белых ладошек.

- Оденься. - Бросил я, немного смущённый подобной реакцией на простой эмпатический прием.

Девочка тут же подскочила к кучке вещей, снятых с наркомана и начала одеваться, я же сел в позу лотоса и провалился в медитацию.

Сейчас мне тоже нужно замаскироваться, ибо белоснежные брюки и сорочка слишком выделяются в столь небезопасном районе и отбиваться от каждого идиота, что попытается меня обокрасть, я как-то не хочу, поэтому, погрузившись в медитацию, я потянулся своим разумом к одежде и подал ей посыл о том, что нужно изменить свою форму. Она нехотя стала изменяться. Сорочка - обратилась в серую просторную толстовку с капюшоном и простую белую футболку под ней, брюки, преобразовались в черные плотные слегка поношенные штаны, а белоснежные туфли обратились в надежные ботинки-берцы.

Из медитации меня вырвало лёгкое прикосновение к моим губам. Я тут же открыл глаза и увидел обеспокоенное лицо допельгангера. На ее среднем и указательном пальце правой руки, которой она и прикоснулась ко мне, я увидел темную, практически черную кровь. И только сейчас я обратил внимание на что-то теплое и влажное у себя под носом. Все понятно, даже такое слабое псионическое воздействие, как обращение к уже готовой одежде из псионического льда приводит к носовому кровотечению.

Утершись, поискал взглядом, обо что можно вытереть руку, и так и не найдя подходящего, я облизнул пальцы и поднялся с асфальта. И только я собрался выйти из подворотни, как меня накрыла волна чужого удовольствия, граничащего с эйфорией и нечеловеческое вожделение.

Мои ментальные щиты и без того слабые, а после предыдущего псионического удара так и вообще разбитые, сейчас не смогли защитить мой разум от столь сильного эмпатического воздействия. Так что я прочувствовал весь спектр излучаемых эмоций и чуть позорно не обмарал штаны, не сдержав свое либидо. Когда все закончилось, я не удержался на ногах и, припав, на одно калено, попытался отдышаться, тщетно. Ну, ни хрена себя меня накрыло!

Догадываясь об источнике эмпатического удара, я резко обернулся и увидел лежащую на асфальте с затуманенным взором девочку. Легкий сладковато- мускусный запах явно сообщал что она, в отличие от меня, удержаться не смогла.

- Ты что творишь, - прошипел я. Во мне снова начала подниматься злоба, но волевым усилием я остановил ее. Девочка же не ответила, по всей видимости, еще не пришла в себя от оргазма. Мне ничего не оставалось, как вдохнуть-выдохнуть и, загнав глухую злобу поглубже, подойти к пребывающему в нирване допелю, но стоило мне к ней прикоснуться, как очередной эмпатический удар настиг меня, на этот раз все было не столь печально, я вовремя успел отдернуть руку и мне достались лишь отголоски. Мда... что же ее так накрыло? Или же это результат вмешательства отца? Ведь он сам нас учил, что глубокое ментальное вмешательство может привести к трудно прогнозируемым последствиям.

Пока я пребывал в задумчивости, девочка, наконец, очухалась и на подгибающихся и трясущихся ногах попыталась подняться, но не удержалась и плюхнулась на меня. На этот раз до меня долетели лишь отголоски того удовольствия, что она испытала.

- Что это было? - повторил я свой вопрос, помогая ей подняться.

"Я... как и вы..." - Пришедшая мысль была сбивчивой, но осознанной.

- Что, как и я? - С каждой секундой я раздражался все больше и больше, но поймав себя на мысли, что хочу раздавить ее череп, резко отдернул себя.

Девочка же молча, показала мне указательный и средний пальцы левой руки, на которых еще была заметна темная кровь. В следующее мгновение девочка быстро облизнула остатки, я даже сделать ничего не успел, но к последующему эмпатическому удару я уже был готов и смог отгородиться от чужих чувств.