Повышение по службе

– С того, что реальность многообразна. Сто раз в мире произойдет событие, на которое мы отреагируем одинаково, но в сто первый раз разойдемся в оценке. Резко разойдемся, до ссоры. И что тогда?

– Нас всего четверо, – рассудительно произнес Василий, – и мы прошли отбор. Может, и договоримся о главном. По-моему, стоит попробовать.

– Сверим идентичность понятий, – сказала Мин Джи. – Все мы примерно одинаково понимаем, что хорошо, что плохо и к чему надо стремиться. Разве это не так?

– Все дело в этом «примерно», – проворчал Хорхе.

– Вот и начнем с того, что уменьшим его до ненаблюдаемой величины! Неужели не справимся?

– Справимся! – поддакнул Василий, и в этот момент появился Рудра.

– Ну? – Вид у координатора был суровый. Он мог бы и не спрашивать – все знал и так.

– Мы отказываемся голосовать. – Впоследствии Василий не мог припомнить, кто первым произнес эту фразу, и уверил себя в том, что это был он.

– Все отказываетесь?

– Все.

Координатор Солнечной системы и окрестностей не был озадачен. Он был рассержен. Так взрослый мог бы сердиться на детишек, упрямо твердящих, что пластилин вкусен и полезен для пищеварения. «Почему он не брал в кандидаты отцов и матерей?» – подумал Василий и немедленно понял почему. Испытав разные социальные группы и разочаровавшись, он остановил выбор на самоубийцах, а самоубийцы-родители либо ненормальны, либо расписались в своей безответственности. Отказать без рассмотрения.

– Я знаю, чего вы боитесь, – заговорил координатор. – Допустим, первый же из вас – назову его А, – кто не выдержит и сделает выбор, – тут Рудра посмотрел почему-то на Василия, – назовет слабым звеном Б. – Взгляд на Ральфа. – Естественно, Б тут же ответит ему тем же, ибо действие равно противодействию, а долг платежом красен. Счет пока равный. За кого, то есть против кого проголосуют В и Г? С большей вероятностью они назовут А, а не Б, потому что А, по их мнению, слабак и приспособленец, каковые качества он только что блистательно обнаружил. Вы боитесь. Именно трусость, а не корпоративная этика, которая, как вам кажется, у вас уже возникла, заставляет вас бунтовать. Трусость! Я не назову ее чувством самосохранения, потому что никому из вас не грозит смерть. Вы трусы!

– Нет, – вскинул голову Ральф.

– Называй как хочешь, – молвила Мин Джи, – но мы не станем.

– Сам выбирай! – сверкнул глазами Хорхе. – Вот они мы, все тут. Ткни пальцем, а хочешь – метни жребий, выбери случайного труса!

– Все равно тебе придется выбирать, когда останутся двое, – добавил Василий.

– Это будет проще. А ты все-таки допускаешь, что останутся двое? Рад слышать.

– Рано радуешься. В рамках мысленного эксперимента имею право допустить что угодно. А кроме того, это просто фигура речи.

– А если я вас заставлю голосовать, что тогда? Уж не собираетесь ли вы напасть на меня все вчетвером? – прищурился Рудра.

– А что, интересная мысль, – оживилась Мин Джи. – Но нет, не собираемся.

– Это правильно.

– Не из страха, – дополнил Василий. – Из благодарности.

– Не свиньи же мы, – добавил Хорхе, а Ральф просто кивнул, соглашаясь.

– Вы не свиньи, – согласился Рудра. – А как насчет обезьяны с гранатой? Каждый из вас по отдельности наверняка сумел бы сдержать порыв крушить все вокруг, если что-то пойдет не по его плану, он смог бы отстраниться, проанализировать свои действия и найти ошибку. Четверо – нет. Кораблем не управляют коллегиально. Скульптуру из мрамора не высекают толпой. Вы начнете действовать, мешая друг другу, перессоритесь и забудете о главной задаче. Один из вас, – здесь Рудра посмотрел сначала на Ральфа, а затем на Василия, – решит, что другой только мешает и пора обезвредить его, пока не стало еще хуже, этот другой, естественно, не согласится, и что тогда? Война богов? По-вашему, человечество только о ней и мечтает?

– А руководство? – спросил Хорхе. – Я имею в виду твое нынешнее начальство и будущее наше. Разве оно не вмешается, не поправит?

– Когда вмешается, уже может оказаться слишком поздно! Ну хватит… – Рудра прошелся взад и вперед, как бы обдумывая некую мысль. Остановился. – Моим преемником станет тот, кто первым поднимет руку. Ну!

Руки всех четверых дернулись, но вернулись на свои места.

– Глупо, – осудила Мин Джи, – и непорядочно.

– Речь не о порядочности, а о том, кто из вас достоин моей должности. Кандидатов, полностью лишенных недостатков, я среди вас не вижу, да их и вообще не существует в человечестве. Ваши недостатки я считаю терпимыми, проблема лишь в том, что у каждого они свои. Следовательно, рано или поздно наступит момент, когда кто-то из вас перестанет толерантно относиться к решениям, принятым вами сообща при одном голосе против! Кому-то покажется, что ваша цивилизация под коллегиальным присмотром развивается не в том направлении и не с той скоростью. Что тогда? Подумайте!

– Это же прекрасно, что недостатки у нас разные, – тряхнула челкой Мин Джи. – Наверное, и наши достоинства тоже вышли не из-под одного штампа. Что тут необычного? Нет, я лучше спрошу: что плохого, когда недостатки одного члена команды компенсируются достоинствами другого?