Повторный брак

— Аня, а ведь у нас сегодня встреча с твоим экстрасенсом, — оптимистично напомнил ей Сергей. — И знаешь, чем это хорошо? Представляешь, если бы сейчас, после сытного обеда, после приятного знакомства с кланом ресторатора Ли Цин-чжао пришлось бы переться, например, в поликлинику? Это омрачило бы наше посещение ресторана. А так он сам к нам приедет, в нашу замечательную квартиру, где тепло и уютно, а главное — все такое родное и привычное. Никаких тебе больничных топчанов, накрытых простынкой, а то еще, не дай бог, желтой клеенкой, офисных столов с горкой медицинских карт, шкафов с лекарствами, людей в белых халатах… Ведь не притащится же он к нам в белом халате? Экстрасенсы так не ходят. Это было бы крайне глупо. Раз визит частный, он приедет на своей машине. А представь: выйдет доктор из иномарки, не на «Оке» же он ездит, а поверх дорогого костюма — белый халат, а на голове шапочка или колпак, как у поваров из китайского ресторана. Вид бы у него был дурацкий. Согласна? Кстати, он молодой или старый? Симпатичный или страхолюдина? Добрый или свирепый Карабас Барабас?

Легкая болтовня Сергея отвлекла Аню от ее горестных мыслей, и она стала подробно отвечать:

— Молодой, но старше меня лет на пять-семь. Довольно симпатичный. Такой высокий, косая сажень в плечах, прямо добрый молодец Илья Муромец.

— Кудрявый, что ли? — описание доктора почему-то Сергею не понравилось.

— Вроде нет, я как-то не обратила внимания.

— А косую сажень в плечах заметила! — с укором посмотрел на нее Сергей. — Между прочим, я тебе не говорил, потому что в нашем любовном угаре как-то не до того было: я хожу в фитнес-клуб, занимаюсь там два раза в неделю.

— То-то я смотрю, ты как-то подтянулся, окреп, заматерел… Штангу, наверное, поднимаешь?

— И не только штангу. Бегаю, на всяких тренажерах занимаюсь. По два часа. Иногда думаю: все, сейчас умру. Но ничего, продолжаешь заниматься и тут приходит второе дыхание, потом третье, потом четвертое. А тут и время заканчивается. Я всегда так радуюсь! Думаю: ну, слава тебе, Господи, отзанимался. Да еще при этом и живой остался. И так каждый раз.

— И зачем же мучиться, если так трудно?

— Да надо… В наше время успешный человек должен выглядеть на все сто, по-спортивному подтянутым, чтобы все смотрели и думали: «ишь как пышет здоровьем! Такому уж точно все по плечу». Нужно вызывать у людей доверие. Если хочешь делать хороший бизнес.

— Я тоже хожу на фитнес, но не надрываюсь, как раб на галерах. Попрыгаю, поскачу, пробегусь по дорожке, педальки покручу, немножко штангу подниму — чтобы мышцы не распускать — и в бассейн. Вот там я уже плещусь, пока не посинею. Ой, как я люблю это дело — в воде плескаться! Если бы я была героиней сказки, согласилась бы только на роль Русалки.

— Что ж, записываем? — деловито спросил Сергей. — Бассейн или Индийский океан? Можно Лигурийское море или Красное, или Черное, или речку По… Воды пока хватает. Ты давай думай, места в блокнотике еще полно. А то мы уже целый день туда ничего не записываем.

— Я подумаю, — серьезно пообещала Аня. — Вот только с Лодкиным поговорим. Вдруг он решит меня в больницу зафигачить?

— Я ему зафигачу! Тоже мне — Илья Муромец! До тридцати трех лет на печке сидел, слез недавно и сразу мою красавицу в больницу фигачить! Я, между прочим, в фитнес-клубе однажды тренажер сломал, силы не рассчитал!

— Герой, герой… — рассмеялась Анна. Сергей совершенно не давал ей возможности погрузиться в печальные мысли. Даже поплакать некогда было. Иногда хотелось, но он с нее глаз не сводил, одну не оставлял ни на минуту и развлекал всеми мыслимыми и немыслимыми способами. А на работе тем более некогда было поплакать. Голова была забита мыслями о всяких делах. И хотя теперь они воспринимались как нечто постороннее, поскольку ее срок пребывания в банке подходил к концу, но и отбросить их было нельзя. Уходить с работы тоже нужно достойно.

Они возвращались через парк медленно, не торопясь, свежий морозец пощипывал щеки. Сергей держал Аню под руку и радовался, что вывел ее на свежий воздух, — они делают полезное дело для ее здоровья и настроения.

Он цеплялся, как за соломинку, за всякую мелочь, которая могла, на его взгляд, пойти на пользу Ане. Когда она рано ложилась спать, радовался, что во сне восстанавливаются ее силы. Когда она крепко спала, прижавшись к его спине, боялся шевельнуться, чтобы не потревожить ее сон.