Повторение чувств

— Скажем, у меня были сомнения, — он прищурил свои выразительные глаза, оглядывая ее авторскую блузку от известного модельера и джинсы. Ансамбль дополняли туфли на высоком каблуке и небольшая сумочка, расшитая бисером. — Пойдем, познакомлю тебя со своей семьей, — он взял ее за руку.

— По-моему, эта твоя идея не из самых удачных.

Она кивком головы указала на дородную фигуру женщины, одетую в пестрое платье с серебряными украшениями. Та нахмурилась, глядя, как Аарон взял Тэлию за руку.

К счастью, к ним подошла Джинни и как хозяйка дома поинтересовалась, не нужно ли им чего. Тэлия ее поблагодарила и приветливо ей улыбнулась. Джинни на ее улыбку не ответила и, извинившись, отошла.

Несмотря на ее возражения, Аарон повел ее знакомиться со своей семьей. Лучше бы он этого не делал.

Женщина, которая не скрывала своего неодобрения, оказалась тетей Аарона. Его мать звали Роберта. Ей было около шестидесяти. Среди черных волос, как у ее единственного сына, мелькали серебряные нити. Хотя она была более сдержанна и приветлива, чем ее сестра, не почувствовать ее сдержанное отношение Тэлия не могла. Взгляды, которые она то и дело бросала на свою бывшую невестку были красноречивей всяких слов: она жалела, что Джинни больше не замужем за ее сыном.

За обедом разговор шел на индейском языке, и Тэлия чувствовала себя отверженной. Даже Аарон, обычно молчаливый, живо принимал участие в разговоре, не утруждая себя тем, что его гостья чувствует себя неуютно.

Чуть погодя прибыли Фандер и Кэрри. Тэлия и радовалась за Кэрри и немного ей завидовала, потому что родители Фандера приняли ее с распростертыми объятьями. Конечно, это могло объясняться тем, что Кэрри была немного чероки, но, насколько знала Тэлия, не это являлось причиной их благосклонности, а то, что родители Фандера были гораздо терпимее, чем семья Аарона, и не судили о людях по их национальности.

— Как здорово тебя здесь увидеть, — улыбаясь, приветствовала ее Кэрри.

— Я тоже рада тебя видеть, — радостная улыбка осветила лицо Тэлии.

Они с Кэрри были хорошими подругами, и потому Кэрри было известно о любви Тэлии к Аарону.

Бывшей любви, поправила себя Тэлия.

После обеда все расселись вокруг большого барабана, накрытого покрывалом. Кто-то разжег ароматно пахнущую веточку, и она пошла по кругу.

— Это саговая пальма, — шепнула ей Кэрри. — Считается, что вдохнувший ее аромат очищается. Но если ты не хочешь этого делать, никто не обидится.

— Потому что я другая? — горько спросила Тэлия.

Когда Кэрри посмотрела на Тэлию, она прочла в ее глазах сочувствие и понимание.

Тэлия решила, что никого не обидит своим отказом в любом случае, поэтому просто передала веточку своему соседу.

Именно этот момент выбрал Аарон, чтобы посмотреть на нее. По его лицу ничего нельзя было прочесть, но когда их глаза встретились, Тэлия не отвела своих глаз.

Аарон отвернулся, и ее грудь пронзила боль. Она никогда не сможет стать такой, как он, и он никогда не будет принадлежать ей.

После традиционного обряда и песен, спетых в честь именинника, ему было предложено открыть подарки. Ее подарок лежал сверху. Когда Дэнни развернул его, он улыбнулся и обнял ее. Тэлия так расчувствовалась, что ей несколько раз пришлось моргнуть, чтобы не расплакаться. Все внимание было приковано к Дэнни, и Тэлия решила, что никто не заметит, если она сейчас уйдет.

В понедельник с утра Аарон ворвался в кабинет Талии, не утруждая себя стуком в дверь.

Она сидела в кресле с телефонной трубкой возле уха и выразительно на него посмотрела. Он проигнорировал ее молчаливую просьбу и уселся в кресло напротив, не сводя с нее прожигающих насквозь черных глаз.

Продолжать беседу под его тяжелым взглядом она не могла и постаралась как можно скорее закончить разговор.

Аарон тем временем принялся рассматривать ее кабинет, как будто видел его впервые. Он был не такой большой, как его, но множество безделушек безошибочно указывали на то, что его владельцем является женщина. Только вот кобура, которая лежала рядом с ней, предупреждала о том, что она может быть не такой уж беззащитной.

— Ну что у тебя? — Тэлия положила трубку и потянулась.

Он отдал ей завернутую в фольгу тарелку и велел:

— Открой.

— Может, ты сначала скажешь, что это такое? Жареный хлеб? — Она сняла фольгу и перевела вопросительный взгляд на Аарона.

— Настоящий индейский хлеб, который ты не попробовала, — уточнил он, закидывая ногу на ногу.

— Убери его, — она отодвинула от себя тарелку.

— И ты еще удивляешься, почему я не могу на тебе жениться, — укоризненно произнес он. — Моя тетя думает, что ты ведьма.

— Как мило, — небрежно отозвалась Тэлия. — Забавно, что наши мнения друг о друге совпали.

— Моя мама тебе не доверяет, — продолжая наблюдать за ней из-под полуопущенных ресниц, сказал Аарон. — Она считает, что ты слишком напоминаешь героиню из фильма «Ее звали Никита». Такая же хрупкая, обманчиво-мягкая и порочная.

— Мне больше нравится «роковая», — заметила Тэлия.

— И это тоже.

— Зачем ты вообще пригласил меня на праздник?