Повторение чувств

Она посмотрела на сестру, которой, как поняла в этот момент, завидует, чего раньше с ней не случалось. Потому что сегодня она вдруг осознала со всей отчетливостью, что Роберте повезло. Повезло сильно, ненадолго, но все же… Ей же не досталось даже такой малости. Она знала о чувствах, которые раз и навсегда связали Роберту и ее мужа. После его смерти Роберта часто делилась мыслями о нем, вспоминала смешные или грустные моменты их жизни. Она только никогда не рассказывала о самой последней и самой грустной странице истории их любви, предпочитая не напоминать себе, что она осталась одна. Линн и не настаивала: она внимательно выслушивала все, что говорила Роберта, но не понимала ее. До сегодняшнего дня. Сегодня она наконец стала живой. Чтобы в полной мере осознать катастрофичность этого открытия. Слишком поздно…

Ей понадобилась вся сила воли, чтобы не разрыдаться от жалости к себе. Она не часто позволяла себе такую роскошь, и не позволит сейчас. Это ее крест, выбор и боль. Здесь больше нечего добавить.

— Ты видела? — горько спрашивала сестру Роберта. — Мой сын подарил женщине, расстроившей его брак с Джинни, браслет, который в точности напоминает тот, который… — она не закончила.

— Да, заметила, — спокойно сказала Линн. — Знаешь, что мне пришло сегодня в голову? Что, если Тэлия Гибсон-Труэно, — она намеренно употребила двойную фамилию, чтобы дать Роберте свыкнуться с мыслью, что у нее появилась невестка и соперница в борьбе за любовь единственного сына, — вовсе не была причиной того, что брак Аарона и Джинни не сложился?

— Что? — Лицо Роберты вытянулось. — Как ты можешь так говорить? Нет, как ты об этом можешь даже думать?

— Оказалось, что легко, — соврала Линн, вовсе не чувствуя легкости, о которой она говорила.

— Но, Линн! Ты ведь сама так раньше считала! — Роберта удивленно воззрилась на сестру.

— Небольшая поправочка. Так считала ты сама. Я просто не возражала, позволяя приписывать мне некоторые твои мысли, — поправила ее Линн.

— Может быть, — немного подумав, согласилась Роберта. — А Аарон-то хорош! Я от него такого не ожидала. Запретить мне видеться с внуком при всем при том, что он знает, как я обожаю Дэнни!

— Ты его не обожаешь, а балуешь, — снова возразила Линн. — Хорошо еще, что его отец, несмотря на то, что нечасто с ним видится, в состоянии оградить его от твоего… э-э… чересчур заботливого ухода, — вывернулась она, хотя на уме у нее было совершенно другое слово.

— Но я ведь нечасто с ним вижусь!

— Но это не значит, что ты должна его баловать! — Линн прищурила свои темные глаза — фамильная черта всех членов их семьи. Несмотря на возраст, их цвет совсем не изменился. — К тому же, мне кажется, он использовал этот тактический ход именно с целью повлиять на тебя. Зная твою любовь к Дэнни, он воспользовался этим оружием. Вот ты и не подумала, что запретить тебе с ним видеться он не может, потому что ты всегда можешь обратиться за помощью к Джинни. Дэнни ведь живет с ней большую часть времени, разве не так?

Линн почувствовала раздражение. Удивительно, как все-таки в ее сестре могут уживаться два совершенно разных человека! Иногда она поражала ее своей глубиной и рассудительностью, как и полагалось женщине, у которой был взрослый сын и подрастал внук, но бывало и так, что она выводила ее из себя каким-то подростковым нежеланием понять, казалось бы, очевидные вещи. Впрочем, одним несомненным достоинством Роберта все же обладала. Способностью любить, ей самой недоступной. Она постаралась поскорее забыть об этой тревожной мысли.

— А знаешь, мне понравился цвет платья, который выбрала Тэлия, — неожиданно сказала Роберта. — Небесно-голубой. У нее ведь голубые глаза? — (Линн молча кивнула.) — Если бы на ней было белое платье, это воспринималось бы как насмешка. Она ведь далеко не девушка и… — Глаза Роберты вдруг широко распахнулись. — Неужели она беременна? И этим объясняется такая поспешность, с которой они сыграли свадьбу? Хотя нет, — тут же сама себе возразила она. — Если моему сыну стало безразлично мое мнение, то что уж говорить об общественном, которое его всегда заботило еще меньше?

Линн облегченно перевела дух. Кажется, к Роберте возвращается ее природная сообразительность. Может, дело было в том, что все произошло настолько быстро и неожиданно, что ее сестра не сразу успела перестроиться?

— Все-таки, как думаешь, в чем причина такой поспешности? — В этот раз этот вопрос адресовался непосредственно к Линн.

— Может, твой сын наконец осознал, что любит эту женщину?

Голос ее звучал бесстрастно, все эмоции были упрятаны под железный колпак, на который она повесила еще и замок. Для верности.

Роберта прищурилась.

— Ты же всегда говорила, что это чувство тебе чуждо, и вот, пожалуйста!

— Я могла измениться, — Линн пожала плечами. — Разве ты не заметила, как сияли глаза твоего сына и невестки? Этого сияния не могла не заметить даже такая черствая женщина, как я.