Люди сидели на корточках и ждали. Те, у кого уже не было на это сил, ложились прямо на пол в залах и темных коридорах. Хюк бродил, высматривая человека с характерными для его отца порывистыми, размашистыми движениями. Наклонялся, чтобы разглядеть лица, надеясь найти хоть кого-нибудь знакомого. Многие бывшие соседи Хюка теперь нищенствовали на станции, но никто из них не смог рассказать ничего о его отце или брате. Не зная, куда идти, парень нашел щель, в которую должна была заезжать створка тяжелых железных ворот. Втянув грудь, он протиснулся в узкую нишу, съежился там и забылся тревожным сном. Утром Хюк отыскал работающий кран и умыл лицо, но избавиться от вшей в волосах никак не мог.
Стоит отметить, насколько необычно было для Северной Кореи само понятие бездомности. Ведь в этой стране существовала самая изощренная система слежения за гражданами. Каждый имел постоянный адрес прописки и место работы, к которым была привязана выдача продуктов. Так что, если человек покидал дом, ему становилось нечего есть. Без разрешения на поездку люди не решались отправиться даже к родственникам в соседний город. Если вы приезжали всего на одну ночь, нужно было зарегистрироваться в инминбане, глава которого в свою очередь сообщал полиции ваше имя, пол, номер паспорта, номер разрешения на поездку и ее цель. Полиция проводила регулярные проверки, обходя по ночам дома и квартиры, чтобы выявить незарегистрированных гостей. Каждый человек должен был постоянно носить с собой «сертификат гражданина» — двенадцатистраничную книжечку, в которой содержалась подробная информация о владельце. Прообразом северокорейского удостоверения личности послужили старые советские паспорта.
Ситуация изменилось с наступлением голода. Когда система распределения продуктов перестала функционировать, северокорейцы перестали чувствовать себя привязанными к адресам прописки. Если сидеть на месте было равнозначно голодной смерти, никакие угрозы властей не могли помешать людям покидать дома. Граждане КНДР впервые стали свободно перемещаться по своей стране.
Большинство бездомных составляли дети и подростки. У некоторых из них родители отправились куда-то на поиски работы или еды. Но была и другая, еще более трагическая, причина детской беспризорности. Перед лицом голода во многих корейских семьях произошла жесткая расстановка приоритетов. Многие взрослые отказывались от пищи сами и часто отказывали в ней старшему поколению, отдавая все, что было, детям. В результате появилось огромное количество сирот. Нередко из целой семьи выживал только ребенок.
«Бродячие ласточки» выделялись в вокзальной толпе. Как и Хюк, они носили фабричные комбинезоны взрослых размеров, свисавшие с их худеньких тел. После закрытия фабрик эта униформа стала никому не нужна, и власти иногда раздавали ее бесплатно. Это называлось «социальной одеждой». Мало кто из этих ребят носил обувь. Те, у кого она была, обменивали ее на еду и надевали на ноги полиэтиленовые пакеты. Часто дети получали обморожения.
В первые годы продовольственного дефицита беспризорники на вокзалах выживали, прося подаяния, но их очень быстро стало слишком много, а тех, у кого имелся лишний кусок для помощи ближнему, — слишком мало. «Милосердие начинается с полного желудка», — любят говорить в Северной Корее. Никто не будет кормить чужих детей, если собственные голодают.
Когда просить стало бесполезно, «бродячие ласточки» начали поднимать с земли все мало-мальски съедобное. Если ничего съедобного не было, они собирали сигаретные окурки и заворачивали оставшийся в них табак в бумажки. Почти все дети курили, чтобы облегчить себе муки голода.
Иногда Хюк присоединялся к другим мальчишкам, которые собирались в шайки для совместного воровства. Чхонджин всегда пользовался дурной репутацией из-за своих уличных банд, но в эти тяжелые времена преступность достигла небывалого уровня. У мальчишек существовало естественное разделение труда между теми, кто покрупнее (а значит, быстрее и сильнее), и теми, кто поменьше (а значит, не так сильно рисковал быть избитым или арестованным). Старшие ребята налетали на прилавок с едой и сбрасывали все на землю. Пока разъяренный продавец гнался за ними, младшие подбирали упавшее.
Еще один трюк заключался в выслеживании медленно двигающегося поезда или грузовика с зерном и разрезании мешков остро заточенной деревяшкой. Все, что высыпалось на землю, было честной добычей детей. Со временем железнодорожное управление стало нанимать вооруженных охранников с приказом стрелять на поражение, чтобы предотвратить подобное воровство.