Повседневная жизнь царских дипломатов в XIX веке

Заметим, что если граф Артур Павлович, человек «широких» взглядов, отнёсся к разводу с присущим ему итальянским легкомыслием, то его коллега вице-консул в Варне О. К. Лисевич принял развод с женой слишком близко к сердцу и на долгое время лишился душевного равновесия. Поскольку дело о разводе слушалось в 1884–1885 годах в Варне, то вице-консул нашёл необходимым детально проинформировать об обстоятельствах дела директора Департамента личного состава и хозяйственных дел М. Н. Никонова: «В пояснение этого дела честь имею чистосердечно донести Вашему Превосходительству, что лишь самыя тяжкия постоянныя оскорбления со стороны моей жены, истощение средств к направлению ея отношения и поведения дома и вне дома и повторяющиеся признаки ея безумия принудили меня, наконец, искать развода, — пишет он и продолжает: — Излишне было бы сказать, что личность эта отравила мне жизнь, а ныне, всевозможными несправедливыми жалобами и крайне обидными нареканиями на меня, стремится очернить такую ничем не запятнанную доселе службу мою».

Святейший синод утвердил решение о разводе, о чём Лисевич был своевременно уведомлен, но он продолжает беспокоиться и пишет своему знакомому Владимиру Алексеевичу о том, чтобы тот держал его в курсе «выступлений» своей бывшей «непутёвой» супруги: «Неизвестность принятых ею против меня мер в высшей степени меня беспокоит, так как я могу ещё и пострадать из-за ея глупостей и клеветы. Я уже понёс первую кару в отказе Св. Синода по вопросу о назначении меня в Иерусалим…»

Разведённого волнует также судьба сына, оставшегося с матерью. Лисевич пишет Владимиру Алексеевичу, что готов взять его к себе и воспитывать его сам, «так как иначе он пропадёт при такой матери, как Marie».

Советнику миссии в Бухаресте А. К. Базили при разводе с супругой пришлось пройти через все необходимые формальности и вкусить все плоды горечи и унижения, связанные с этими формальностями. Развод строился на супружеской неверности жены Евы Николаевны, урождённой Каллимаки-Катарджи, а для этого нужны были неопровержимые доказательства. Их добывал местный румынский суд, опросив горничную и владельца гостиницы в городе Синае, где остановилась супруга Базили и где она неосмотрительно принимала своего любовника. Решающее свидетельство представил владелец гостиницы Янко Козлевич, «нечаянно» подглядевший акт совокупления Евы Николаевны со своим любовником. Решение суда утверждала Петербургская духовная консистория Святейшего синода, к делу подключались также Министерство иностранных дел Румынии, посланник Фонтон Николай Карлович и многие другие посторонние лица. Как понимает читатель, процедура, через которую пришлось пройти обманутому Александру Константиновичу, была не из самых приятных. Хорошо, что вся переписка МИД с миссией, ввиду солидного положения А. К. Базили, шла под грифом «секретно».

Из материалов архивных дел видно, что разводы часто негативно влияли и на судьбу, и на карьеру дипломатов. Разведённый чиновник уже не внушал начальству такого доверия, как прежде, и, естественно, это негативно сказывалось на настроении и поведении дипломата.

Что ж, как-то легче становится на душе оттого, что и наши предки страдали тем же самым недугом, что и советские чиновники.

Глава одиннадцатая. Поощрения и наказания

За признание — прощение, за утайку — нет помилования.

Пётр I

В системе Министерства иностранных дел, как и во всей чиновничьей России, действовали правила поощрения и наказания своих сотрудников. Особое внимание было, естественно, заострено на запретах. Например, всем дипломатам категорически запрещалось приобретать за границей недвижимость как на своё имя, так и на имя жены или детей. Ни один консул Российской империи не вправе был принимать звание консула иностранной державы, не получив на то согласие своего правительства. Аналогичное положение неукоснительно действовало и в отношении иностранных орденов и прочих наград. Царское правительство благоразумно страховалось от ненужных и дорогостоящих эксцессов, возникавших на почве злоупотреблений чиновников своим служебным положением.

В 1900 году турецкий султан наградил несколько русских дипломатов, включая посла в Константинополе И. А. Зиновьева и министра В. Н. Ламздорфа, османскими орденами. Владимир Николаевич, также получивший от султана орден «Османис» 1-й степени с бриллиантами, запросил разрешение государя на принятие ордена Зиновьевым: «Приемлю смелость всеподданнейше испрашивать Всемилостивейшаго Вашего Императорскаго Величества соизволение на принятие и ношение послом в Константинополе, действительным статским советником Зиновьевым пожалованного ему Султаном турецкаго ордена Нишани-Ифтикара. Граф Ламздорф, Ялта, 18 октября 1900 года».

На копии прошения, хранящейся в архиве, пометка:

«На подлинном Собственною Его Императорскаго Величества Рукою начертано: "Съ. Ливадия, 18 октября 1900 года"».

«Съ» означало «Согласенъ».