Повседневная жизнь тамплиеров в XIII веке

Когда признания заканчивались, председатель обращался к кающемуся брату, не забыл ли тот чего, а затем предлагал ему покинуть зал и удалиться в такое место, откуда он не мог слышать речи, которыми обменивались присутствующие. Когда брат выходил из зала и дверь за ним закрывалась, председатель напоминал грехи, в которых тот только что сознался, сдержанно и четко комментировал их и спрашивал у присутствующих, начиная со старших и наиболее уважаемых членов Ордена, мнения по поводу наказания, которое следовало наложить на провинившегося. Большинство присутствующих уклонялись от ответа, и это председатель обязательно должен был учитывать, принимая решение. Наконец виновного призывали обратно. Председатель объяснял ему серьезность его проступка или проступков, призывал не повторять их впредь и произносил свой вердикт.

Прегрешения у тамплиеров бывали самые различные: неисполнение приказов командора, рассеянность во время церковных служб, сбивчивость при подсчете молитв «Отче наш» относительно количества, предписанного Уставом, проявление необоснованного гнева на одного из братии или беспричинное впадение в гнев и пр. Часто случалось, что, вследствие снисходительности к самому себе или просто по забывчивости, какой-нибудь брат забывал упомянуть об одном из своих проступков. Тогда ему могли напомнить его грех. Также случалось, что некоторые братья, еще сохранившие гордость, отказывались признавать себя виновными или пренебрежительно относились к выговорам, которые им пришлось выслушать в течение недели, — потому ли, что упреки казались им несправедливыми, или потому, что они были очень высокого о себе мнения. В этом случае братья имели право, и даже обязаны были выступить посредниками между двумя сторонами, но такая возможность была очень точно оговорена в Уставе, иными словами — тут мы не опасаемся повторений, — в своих доказательствах они опирались на совокупность обычного права. Нельзя было выдвигать обвинения против отсутствующего брата. Обвинение должно было формулироваться беспристрастно, четко и обстоятельно. Устав не признавал неполных признаний, так же как и надуманных обвинений. Требовалось выступать уверенно и говорить в лицо, вслух, невзирая на уважение и не заботясь об унижении товарища, с которым обвинитель мог находиться в дружеских отношениях. Нужно было действовать во благо ближнего, то есть руководствоваться заботой о спасении его души и исключительно милосердием, а не опасением потерять брата или желанием сбить с него спесь. Поэтому к командору обращались со следующей просьбой:

— Прекрасный сир (или командор), дозвольте мне поговорить с таким-то братом.

Когда разрешение давалось, обвинитель вставал, обращался к тому, кого хотел «поправить», в ответ на что тот тоже должен был встать, снять головной убор и приветствовать. Обвинитель провозглашал:

— Прекрасный брат, моли о милости за такое-то прегрешение…

И он должен был в сдержанных выражениях объяснить, где, когда и как обвиняемый нарушил правила. При этом обвиняемый должен был сознавать, что выступающий брат говорит ради его же блага. Ему не следовало раздражаться, но, напротив, принять порицание и ответить на него, стоя на коленях:

— Прекрасный сир, я молю о милости Бога, Приснодеву Марию, вас и братию за то, в чем меня упрекнули.

Однако можно было оказаться в роли напрасно обвиненного — не по злому умыслу, но вследствие нечаянной ошибки. Если человек был невиновен, он имел право — и был обязан — отрицать свою вину, не проявляя при этом ни раздражения, ни чрезмерного негодования. Следовало отвечать со смирением и кротостью в следующих выражениях:

— Прекрасный сир, я молю Бога, Приснодеву Марию, и вас, и братию простить меня за то, в чем меня обвиняют, но нахожу, что в действительности дело обстояло иначе.

Или же:

— Нет, мессир, благодарение Богу, я никогда не совершал такого!

Либо же так, если можно было сослаться на оправдательные мотивы или на смягчающие обстоятельства:

— Сир, дело обстояло иначе.

В таком случае именно от обвинителя требовалось привести доказательства своих слов, если это представлялось возможным. Получив разрешение председательствующего, обвинитель указывал на свидетелей проступка:

— Сир, здесь присутствуют братья, которым известны обстоятельства случившегося.

Председатель капитула поддерживал это требование:

— Если есть здесь братья, которым известно это дело, пусть они предстанут перед нами.

Один за другим свидетели вставали с места и становились напротив председателя. В своих свидетельских показаниях они должны были строго следовать истине, под страхом совершения тяжкого греха и серьезного проступка не следовало «говорить о других ни по приязни, ни по недоброжелательству».

Обвиняемый, будучи уверен в собственной правоте, мог в свою очередь упрекнуть обвинителя.