Повседневная жизнь русского гусара в царствование императора Александра I

Вот на этом седлание по-учебному или по-манежному и заканчивалось. На учение в поле могли взять с собой и аркан, и плащ, и пистолеты. На учение в манеже можно было выехать и без этих предметов, совсем налегке. Но на смотры, парады, в караулы, при назначении ординарцем этого было недостаточно, и на лошадь надевали вальтрап.

Его накладывали на ленчик, сначала надевая на заднюю луку «мыском», то есть прорезью, имеющейся почти посередине верхнего края. Затем в прорези на боках продевали путлища со стременами. Передние углы вальтрапа притягивались вальтраповыми ремнями к переднему вьюку так, чтобы вальтрап полностью закрывал плащ и спереди не было бы видно ни его, ни потника и чтобы передние углы вальтрапа находились у самых плечей лошади. После этого трочный ремень накладывали сверх вальтрапа, посредине ленчика, и застегивали с левой стороны.

Круговой ремень, обхватывающий ленчик под задней лукой, шел к передней луке, продевался в железное кольцо на ней и застегивался на пряжку на другом конце этого ремня.

При седлании по-походному на вальтрап, положенный на ленчик и крепко притороченный, укладывали другие вещи, необходимые кавалеристу и его коню. Прежде всего к задней луке привязывали фуражную сакву с суточной дачей овса (3–4 кг, или больше, причем в оба конца саквы овес должен был насыпан поровну). Саквы шили из равендука по 26 копеек за аршин, этой ткани уходило на каждую вещь 1 аршин и 8 вершков, делалась она в виде мешка размером 80x22 см и выдавалась на четыре года.

За саквой к задней луке тремя ремнями приторачивали чемодан, цилиндрический мешок из серого сукна, размером совпадающий с саквой: 80x22 см, но в отличие от нее имеющий клапан на четырех медных пуговицах. На чемоданы шло сукно по 65 копеек за аршин (всего 9 вершков) и на его подкладку — холст по 6 копеек за аршин. Стоил чемодан 51с половиной копейку и выдавался на четыре года. Чемодан служил для перевозки солдатских вещей: в нем должны были поместиться две рубахи, подштанники, портянки, набрюшник, перчатки, галстук, полотенце, пара сапог, вторая мундирная «пара», фуражная шапка, чемоданчик с мелкими вещами (ножик, ножницы, гребенка, мыло, вакса, щетки, сапожная и платяная, дощечка для чистки пуговиц, щетка для беления амуниции и проч.).

Еще в походный вьюк входила торба для кормления лошади, изготовленная из толстого холста размером 36x36 см с ремнями. В торбу складывали принадлежности для ухода за лошадью: скребницу, щетку, суконку, деревянную колодку для выколачивания скребницы, крючок для расчистки копыт. В сакву сухарную укладывали мешочки с солью, сухарями и крупами. К седлу также можно было привесить баклагу (флягу) из дерева, обшитую кожей, в которой солдат возил питьевую воду. Для перевозки сена в походе применяли сетки из пеньки. Их помещали у передней луки справа.

Котелок — медный, внутри вылуженный — в кавалерии полагался один на троих. Он надевался плотно на чемодан, на левый его конец, за ремешок, находящийся на дужке котелка, и для надежности прикреплялся еще и вьючным чемоданным ремнем. Кроме этого, нижние чины, переменяясь по очереди, должны были возить на лошадях и эскадронное имущество: 16 кос, 15 топоров, 8 лопат, 4 кирки (все это в кожаных чехлах) и 16 больших медных луженых котлов с крышками.

Боевые действия с французами в 1812 году нанесли большой урон полковому имуществу, к которому относились все предметы походного вьюка нижних чинов. Особенно трудно было с седлами. Хотя в штаты полков входили мастера-седельники и их ученики, делать в походных условиях седла они не могли, а только занимались их починкой.

Военное министерство отдало распоряжение о скорейшем изготовлении седел в городах и селах. Так, Санкт-Петербургская губерния по этой разнарядке должна была поставить в армию 6 тысяч седел. Из кавалерийских полков также были откомандированы офицеры для осмотра трофеев в местностях, бывших под властью французов. В первую очередь они должны были собирать седла, мало-мальски пригодные для ремонта и последующего использования.

Но летом 1813 года седел по-прежнему не хватало. Об этой ситуации пишет Н. А. Дурова. Сдав ремонтный эскадрон, она явилась в Литовский уланский полк без лошади и без походного вьюка. Лошадь ей дали из числа казенных, но запасных седел в полку не имелось. «Я отправилась к нашему поручику Страхову; нашла у него многих офицеров своего полка, и один из них продал мне дрянной французский арчак за сто пятьдесят рублей. Хотя я видела, что эта цена безбожная (еще бы: седло от лучшего столичного седельника в 1806 году стоило со всем прибором всего лишь 125 рублей. — А.Б.), что ж мне было делать? Если б он захотел взять за свое седло пятьсот рублей, и то должна б была заплатить…» ^{26}