Повседневная жизнь российского спецназа

Рядовой-контрактник отряда специального назначения «Русь» Владимир Ефременко со снайперской винтовкой прикрывал работу группы с огорода. Дом располагался на возвышенности, и отсюда хорошо просматривались соседние участки. В оптику были видны встревоженные лица соседей в окнах, сухая потрескавшаяся земля на заброшенных грядках. От умиротворяющих картинок мирной жизни и тягучей тишины в огороде клонило в сон.

Но Ефременко заметил, как трое мужчин убегают от дома, не подозревая, что за ними наблюдает снайпер. Был приказ брать бандитов живыми, и Владимир крикнул:

— Стой! Стрелять буду!

Он выстрелил. Под ногами бегущих пылью разлетелась земля. Боевики не оглядывались. Скрылись в разных домах. Ефременко проследил за ними в прицел и по радиосвязи сообщил о их передвижениях командиру. В эти дома тут же направились группы захвата.

Задержали влиятельного полевого командира и двух его помощников.

Сюда же, в Старые Атаги, спецназовцы вернулись через несколько дней для крупномасштабной спецоперации. С ними работали другие подразделения внутренних войск и милиционеры.

Улицу оцепляли солдаты. Ими руководил молодой старлей. Ефременко показалось его лицо знакомым. Он подошел ближе, остановил одного из бойцов.

— Как фамилия вашего командира?

— Богачев.

— Константин? — уточнил Ефременко.

— Да.

Владимир подбежал к старлею:

— Ну, что, Костян, старых друзей не узнаем?

— Володька?!

Они обнялись. Старые друзья, еще со Мценска, где жили и ходили вместе в школу.

— Как ты, что?

— Костя, сейчас нормальный разговор не получится, — Володя оглядывался, его несколько раз уже звали. — Приезжай к нам на базу в Ханкалу. У нас там баня. Попаримся, поговорим.

Дом за домом проходили селение. Еще несколько раз в течение дня Владимир видел друга. Но времени на разговоры не было.

В одном из домов в шкафу нашли военную форму с символикой службы безопасности Республики Ичкерия. В сумках, обнаруженных здесь же, в комнате, лежали камуфляжи, ботинки — полные комплекты нового обмундирования.

— Чье это? — допытывался командир группы у хозяйки.

— Не знаю. Ничего не знаю.

Осмотр дома продолжили. На чердаке в куче хлама отыскали патроны к пистолету и охотничьему ружью, машинку для взрывателя, несколько детонаторов, огнепроводный шнур и милицейскую форму. Поиск не прекращался. Спецназовцы заметили, что несколько досок на полу отдирали и прибивали не один раз.

Под досками нашли с десяток упаковок шприцев, бинты, обезболивающее. Пачку фотографий с изображением «доблестных воинов ислама».

А хозяйка так ни в чем и не призналась. Даже не пыталась оправдаться, объяснить, откуда у нее в доме такие вещи.

* * *

Сухой жар и аромат распаренного березового листа плавал в парилке. Богачев вытер ладонью смуглое лицо. Шея и лицо бронзовые, высушенные солнцем, а грудь и спина еще не успели загореть.

— Я не знал, что ты в «Руси» служишь. Слышал, что в другом отряде, в «Росиче», кажется? — спросил Костя. — Так рвался в спецназ и все-таки попал.

— Но чего мне это стоило? В «Росиче» я срочную проходил. Но еще до того как попасть в «Росич», меня сначала завезли в бригаду, расположенную в Ростовской области, там же, где и «Росич». Я стал добиваться. Проводят офицеры собрание, бойцы вопросы задают: как перевестись поближе к дому — мать болеет, или женился только человек, мечтает от армии вовсе откосить, а я всегда с одним и тем же вопросом руку тяну: «Как в спецназ перейти?» Они уже и спрашивать меня не стали, мол, знаем твой вопрос. А ты не поверишь, я вышел как-то утром, еще в бригаде, солнце, день такой веселый. Думаю: «Неужели так в бригаде и останусь?» Уж больно не по мне это.

— Да я знаю тебя, — улыбнулся Богачев. — И что же? Добился своего?

— Это, наверное, был самый счастливый день, когда я в Казачьи Лагеря прибыл. Сразу в боевую группу на два дня направили. На занятиях я еще, конечно, не присутствовал. Смотрел на все огромными глазами. А там было на что посмотреть. Потом учебка. Стал пулеметчиком.

— Так ты, наверное, на начало второй чеченской кампании попал? А я в это время Саратовское военное училище заканчивал…

— Уехал в командировку в сентябре 1999-го, а вернулся 12 апреля 2000-го, как раз перед своим днем рождения.

— Наверное, в самое пекло попал, — это прозвучало не как вопрос.

Расспрашивать, душу травить не хотелось. Будучи военным, Костя прекрасно знал, насколько тяжело рассказывать о войне, пусть даже другу…

С Костей можно было просто посидеть молча. Каждый думал о своем.

Володя опустил голову…

Слякоть и холод того дня он помнил даже слишком хорошо. Это был первый бой для многих в их группе. В засаду попала колонна, шедшая за водой в Алхан-Калу. АРСы с водой сопровождал БТР из «Росича». Двигались мимо Краснопартизанского, когда выбежали местные, начали кричать что-то, махать руками. Бойцы сквозь шум моторов не разобрали слов и продолжали движение.

Первый же выстрел из гранатомета поразил башню единственного в колонне БТР. Пулемет сразу заклинило. Со стороны Краснопартизанского на колонну обрушился шквал огня. АРСы изрешетили из крупнокалиберного пулемета. Работали снайперы.