Повседневная жизнь российских жандармов

Сохранилась также телеграмма с лаконичным текстом без даты и места отправления: «Генерал Адъютанту Черевину Петербург… На многие лета! Ура! Мария». Можно предположить, что эти поздравительные послания были приурочены к каким-то знаковым событиям в жизни генерала Черевина.

Как следует из переписки министра юстиции Н. А. Манасеина с генералом Черевиным в 1893 году, императрица Мария Федоровна поручала ему разобраться с поступавшими на ее имя прошениями о помиловании, В частности, камер-казак Петр Землин ходатайствовал перед императрицей о помиловании своего зятя, бывшего сотника Войска Донского Христофора Черноярова, который женился на его дочери, не расторгнув своего прежнего брака, за что был сослан в ссылку в Архангельскую губернию на три года. По запросу генерала Черевина министр юстиции не возражал освободить его от дальнейшего наказания.

Самым веским свидетельством того большого влияния при дворе, которым пользовался генерал Черевин, служит, по нашему мнению, адресованное ему письмо от графа М. Т. Лорис-Меликова без указания даты следующего содержания: «Прошу Вас, Петр Александрович, доложить Государю просьбу мою об обеспечении пенсиею остающейся семьи моей. — Принадлежащее мне и жене моей имущество далеко не достаточно для ограждения жены и пятерых детей наших от безбедного существования, и забота о них подвинула меня к настоящей просьбе. — Доложите Его Величеству, что в декабре 80-го года покойный Государь два раза спрашивал меня — почему я не прошу об отводе мне, по примеру других, участка земли из нефтяной площади? По соображениям, которым излишне будет объяснять здесь, я уклонился оба раза от такого милостивого предложения. — Не раскаиваюсь в этом, хотя знаю, что нефтяной участок в 10 десятин стоит не менее 300 тысяч рублей, — капитал, который мог бы вполне обеспечить семью не только пожизненною, но и потомственною пенсиею. — О выраженном мне покойным Государем предложении свидетелей не имею; но думаю, что как и Его Величество, так равно и лица, близко меня знавшие, не заподозрят меня в измышлении означенного факта. За время 44-летней службы я не просил также о пожаловании мне аренды. — Отведенный мне 19 лет тому назад, в числе прочих старослуживых генералов на Кавказе, участок земли не приносит пока никакого дохода, а напротив — расход на администрацию и устройство имения превышает доходность. — Факт этот может быть проверен по отчетным книгам, хранящимся, в целости и за все годы, в самом имении.

Желал писать лично Государю и приступил было к этому; но слаб и, лежа в постели, не могу писать пером.

Искренно желаю Вам всего лучшего.

М. Лорис-Меликов».

Никаких пометок на этом письме, свидетельствующих о том, что генерал Черевин докладывал его Александру III, нет. Неизвестно также, если доклад все же состоялся, как на него реагировал император. Никаких документальных данных об этом в фондах РГИА нам найти не удалось. Судя по тому, что после выхода в отставку в мае 1881 года граф М. Т. Лорис-Меликов до самой смерти в 1888 году был у Александра III в опале, проживал большей частью за границей и умер в Ницце, он вряд ли дождался царской милости.

О последних днях генерала Черевина мы узнаем от генеральши Богданович: «Последнее время Черевин пил еще больше обыкновенного. Незадолго перед болезнью он так был выпивши, что не попал в свою карету. Привезли его в чужих санях, в чужой шубе. Всю дорогу он ехал распахнувшись. — И вот причина болезни… А вчера царица-мать и царь стояли у постели Черевина в 10 ч. утра, и он умер при них!»

Клуб взволнованных лоботрясов

Кроме организации охраны в Гатчине граф Воронцов-Дашков, наряду с другими представителями высших аристократических кругов России, принял самое активное участие в создании в марте 1881 года тайного общества, призванного защитить Александра III и вошедшего в историю под названием «Священной дружины». В дружине И. И. Воронцов-Дашков был известен под псевдонимом «Набольшего». Об этой уникальной в системе российской охраны секретной организации нам предстоит поговорить более подробно, ибо она ярко отразила господствовавшую тогда в «охранительных» кругах атмосферу и потому заслуживает нашего внимания.

Тайные организации и общества, возникавшие в России в XIX веке, всегда носили революционный характер и были призваны вести борьбу за свержение существующего в стране самодержавного строя. Общественные организации, призванные защищать этот строй, существовали вполне легально и не нуждались в тайном статусе. Поэтому появление секретной организации с аналогичными задачами выглядело по меньшей мере странно.