У человека есть совершенно удивительный «прибор», с помощью сигналов которого о весомости мозг управляет мышцами и конечностями тела, то есть координацией движений. Этот «прибор» — вестибулярный аппарат. Когда мы идем по улице, вертя головой, он дает сигналы для ходьбы, и мы даже не задумываемся об этом. Более сложный случай — гимнаст, исполняющий свою программу на брусьях либо на перекладине. Вестибулярный аппарат легко справляется и с этим. На участке выведения на орбиту космонавт чувствует «сверхвесомость», то есть перегрузку. А вот когда он оказался на орбите, вестибулярный аппарат попадает в совершенно непривычные для него условия, но и тут он привыкает, настраивается и продолжает надежно служить человеку.
Еще в 1911 году (за пол века до полета Юрия Алексеевича Гагарина) К. Э. Циолковский писал о том, что в условиях космического пространства человек будет иначе смотреть на окружающие вещи, по-другому двигаться, ощущать время и пространство.
Когда Ньютон, глядя на падающее яблоко, открыл закон всемирного тяготения, он думал и о яблоке, и о Земле, и о других неодушевленных телах. Даже в задачах, где одним из тел был человек, он для него считался всего лишь «падающим объектом», таким же, как остальные. Ньютоновская механика не занимается внутренним состоянием свободно падающего космонавта. А это состояние как раз и описывается понятием «невесомость», которая не только необычна для человека, но и неестественна. И вот уже космонавт перестает быть просто механическим объектом ньютоновской механики, но становится и сложным организмом, реагирующим на исчезновение весомости как весьма приятными, так и малоприятными ощущениями.
Одной из таких реакций оказывается нарушение координации движений. Любое наше действие контролирует мозг. Именно мозг дает сигнал ногам при ходьбе, он управляет нашими мышцами, ему подчиняется все тело. Для каждого движения есть свой сигнал, который и регулирует это движение, то есть заставляет наше тело двигаться именно так, как мы хотим. В первые дни полета координация движения у космонавта нарушается. Это сказывается прежде всего на мелких движениях, которые требуют больше усилий от мозга и меньше — от мышц. Чтобы осознать, как надо действовать, приходится пробовать и ошибаться. В космосе не нужно прикладывать много силы и к этому надо привыкнуть.
Однажды на станции «Мир» проводили эксперимент, в котором участвовал цыпленок. Птенца выпустили «поплавать» по орбитальному комплексу и наблюдали за тем, как он себя поведет. Малыш начал забавно кувыркаться в воздухе, махать крылышками, перебирать лапками и от этого постоянно крутился. Если человека, который только что оказался на космической станции, взять за пояс и оставить посреди модуля, чтобы он не мог дотянуться ни до одной панели, он будет барахтаться точно так же. Но человек почти мгновенно находит самый подходящий способ передвижения по станции — перелеты от одной точки, где можно зафиксироваться, к другой. Такие перелеты требуют формирования некоторого навыка, который приходит с опытом. Отталкиваться нужно кончиками пальцев и очень легко. Сильный толчок дает большую скорость перемещения и требует дополнительных усилий для остановки (хорошо еще, если не получишь травму, ударившись о твердый предмет или фрагмент конструкции). Но при слишком слабом отталкивании космонавт может не достигнуть точки назначения и зависнуть в большом объеме, где не от чего будет оттолкнуться.
В невесомости происходят очень интересные явления. Если космонавт будет закручивать гайку, то одновременно будет сам поворачиваться в противоположную сторону. Если, конечно, он не держится другой рукой за опору. Пытаясь работать молотком, он будет отлетать от того предмета, по которому ударяет, как раз в силу законов ньютоновской механики. Поэтому космонавты должны сначала зафиксировать себя перед работой.