Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

«Рапорт о переводе из Риги мой прадед подал по своей инициативе в связи с тем, что в его адрес начали поступать угрозы. В городе в те годы ситуация была очень непростая, и, хотя Аркадий Францевич не занимался “политическими” и откровенно не ладил с охранкой[191], он, естественно, участвовал в расследовании ряда уголовных преступлений, совершаемых радикалами из революционных партий. Например, расследовал налёты на рижские банки – “банковские атаки”, задерживал виновных, сажал их под стражу. Немудрено, что это вызвало злость у революционеров, они начали угрожать расправой семье Кошко. Рапорт стал основанием для его перевода в Петербургскую сыскную полицию на должность заместителя начальника»{438}.

В последней фразе явная неточность – помощником В.Г. Филиппова Аркадий Францевич стал только через десять месяцев после отъезда из Риги. Попробуем разобраться с остальными утверждениями.

В годы первой русской революции полицейских убивали буквально каждый день. По этой причине городовые боялись заступать на посты, классные чины предпочитали вне службы ходить в партикулярном платье, многие из служивших в полиции увольнялись «по прошениям». Если бы каждого сотрудника, которому поступали угрозы, начальство переводило в «тихую гавань», на местах никого бы не осталось. Почему же перевели Кошко?

Возможно, потому, что политическими делами Аркадий Францевич не только не брезговал, а занимался ими с полной отдачей, причём задолго до первой русской революции.

Первого мая 1899 года работницы рижской «Джутовой мануфактуры» (находившейся на территории 2-го участка Митавской части) объявили забастовку: они требовали давно обещанного увеличения заработной платы: за 12-часовой рабочий день им платили всего по 35 копеек и нещадно штрафовали. Пятого мая сие «безобразие» было решено прекратить: чины полиции и солдаты 115-го Вяземского стрелкового полка согнали работниц в Александровский сад, находящийся в шести верстах от фабрики, где стали отнимать у них расчётные книжки, не выдавая взамен паспортов. Женщины начали громко протестовать, их поддержали собравшиеся к этому времени у сада мужчины – мастеровые с других фабрик. Полиция приказала пожарным окатить толпу водой, но народ это только разозлило – люди двинулись на полицейских. Прозвучал выстрел, застонал и упал раненый. В ответ в полицию полетели камни, палки, бутылки, был разломан забор сада, пожарные рукава порезаны, сами пожарные избиты, «а полицейский Кошко, выпустивший первую пулю в рабочих, поплатился за это жизнью»{439}. Солдаты открыли огонь. Рабочие отпрянули и стали разбегаться. Солдаты бросились им вслед и начали колоть их штыками и стрелять в кого попало. Было убито двадцать пять и тяжело ранено тридцать четыре рабочих.

Репортёр преувеличил – Аркадий Францевич остался в живых, хотя и сильно пострадал: получил удар большим камнем в низ живота, «рассечённую рану в правую сторону верхней губы», у него было выбито два зуба{440}.

Начальником сыскной части Рижской полиции Кошко стал буквально через месяц после этих событий. Очень похоже на признание заслуг, не так ли?

Когда же началась революция, Аркадий Францевич столь преуспел в борьбе с ней, что стал объектом парламентского расследования, проведённого в 1907 году депутатом второй Государственной думы Осипом Яковлевичем Пергаментом.

Вот что сообщил О.Я. Пергамент о деятельности начальника рижской сыскной части на заседании Думы, состоявшемся 10 апреля 1907 года{441}: