Повседневная жизнь Кремля при президентах

26 декабря 1990 года Верховный Совет СССР принял закон «Об изменениях и дополнениях Конституции СССР в связи с совершенствованием системы государственного управления», упразднивший Совет Министров и заменивший его на Кабинет министров. Правительство Рыжкова перестало существовать де-юре. После утверждения Верховным Советом СССР в должности премьер-министра СССР В. С. Павлова (14 января 1991 года) все его заместители и бывший аппарат Совмина переехали из Кремля. А со Старой площади в Кремль стал перемещаться аппарат президента СССР, руководителем которого был назначен В. И. Болдин. Собственно говоря, здесь он и формировался. Первоначально подразумевалось, что он будет небольшим, чтобы не дублировать мощный аппарат ЦК КПСС.

Но уже на IV съезде народных депутатов СССР 27 декабря 1990 года был избран вице-президент СССР, а в марте 1991-го распущен Президентский совет и сформирован новый орган — Совет безопасности, затем создан институт помощников и советников президента. При этом многое заимствовалось из президентской модели США. Схема президентских структур много раз претерпевала существенные изменения, так как создавался совершенно новый инстатут власти. Третий этаж уже президентского Сената по-прежнему сохранялся за Политбюро.

Сегодня много сказано и написано о ГКЧП. Во всей этой истории немало странного. Думаю, лет через 20–30 исследователи подробно опишут, как все это было, а пока, может быть, время еще не пришло.

На 20–21 августа в Ново-Огареве было намечено подписание Союзного договора о Союзе Суверенных Государств и разграничении полномочий. Но история распорядилась иначе.

В августе 1991-го я отдыхал в санатории «Валдай» Четвертого главного управления Минздрава и 19-го вечером должен был вернуться в Москву. В это же время там же отдыхал и председатель Верховного Совета СССР А. И. Лукьянов, который жил на дальней государственной даче. Утром 19 августа, услышав первые сообщения, я стал дозваниваться в Москву, но оказалось, что телефоны правительственной связи отключены, зато по городскому номеру я легко дозвонился до приемной Болдина. «Возвращайся, там посмотрим» — вот единственная информация, которая была мной получена на тот момент. В Москве я был вечером, когда в городе уже стояли танки.

Конец августа 1991 года ознаменован не только крушением прежних символов и памятников по всей стране, для многих, в том числе и для обитателей Кремля, это было время крушения иллюзий. 23 августа, в Белом доме, Б. Н. Ельцин призвал «на время становления демократии распустить руководящие органы и национализировать имущество КПСС, распустить КГБ». А 24 августа Михаил Горбачев ушел в отставку с поста генерального секретаря ЦК КПСС. 29 августа Верховный Совет запретил деятельность Коммунистической партии и наложил арест на партийное имущество.

Я был поражен смелостью тех 200–300 демократов, которые вышли в августовские дни с плакатами на Старую площадь. Оружия у них, естественно, не было. Они кричали в адрес сотрудников ЦК: «Немедленно выходите! Компартия запрещена!» В здании на Старой площади на тот час находилось не меньше полутора тысяч человек. По крайней мере, процентов десять из них были вооружены. Убежден: если бы им было что защищать, они легко разогнали бы толпу. Между тем эти люди поспешно оставляли кабинеты, бросали факсимильные аппараты, документы, защищая только собственные сейфы. Им было велено до четырех часов освободить помещения, и они выполнили это требование толпы, как солдаты выполняют приказ.

Многие службы аппарата президента СССР к тому времени еще не имели помещений в Кремле и находились в здании ЦК КПСС. Впрочем, даже сегодня ряд подразделений администрации президента России располагается на Старой площади.

Служба управления протоколом президента СССР, которую я возглавлял, тоже размещалась в бывших помещениях ЦК. Мы представляли аппарат действующего президента Советского Союза и никакого отношения к ЦК не имели. Когда люди с площади вошли ко мне в кабинет и потребовали, чтобы я ушел, я ответил, что уйду, когда соберу вещи и опечатаю комнаты. Пришедшие, хоть и были людьми культурными, воспитанными, находились в сильном возбуждении, однако никаких угроз в свой адрес я от них не услышал. В здании на Старой площади я и мои коллеги находились до тех пор, пока мы не подготовили к отправке вещи и документацию. Мэром Москвы был тогда Г. X. Попов. Я позвонил ему, и он прислал своих представителей, в присутствии которых помещения, принадлежавшие аппарату президента СССР, были опечатаны. И только в 20.00 я спокойно вышел из здания на Старой площади и направился в Кремль. Несмотря на происходившие бурные события, все наши материальные ценности оказались в полной сохранности, даже кладовая подарков, где хранились действительно ценные вещи.