Повседневная жизнь королевских мушкетеров

Сможет ли завтра ответить на сегодняшние надежды! Сможет ли добродетельный монарх, оказавшийся достаточно силен духом, чтобы не склонить голову под ударами стольких невзгод, ни разу не вспомнить, что революция началась с упразднения королевской гвардии, подготавливая для Франции ужасное зрелище кровавых сцен! Сможет ли он найти вокруг себя столько преданности и любви, чтобы ни разу не пожалеть о военной свите, коей его заставили пожертвовать! И хотя мы смирились со своей судьбой, впервые в жизни нам тяжело повиноваться приказу. Нас объединяло все: те же чувства любви и уважения к достойным командирам, которых давал нам король, та же преданность августейшей крови Людовика Святого, та же любовь к нашим государям и – увы! – те же надежды и те же мечты! Если бы горечь, которой разлука наполнила наши сердца, проникла в сердце короля, он сохранил бы при себе самых ревностных защитников своей короны.

Каким бы ни выпал наш жизненный путь, нам останется, по меньшей мере, одно сладкое утешение: мы будем уверены, что в трудных обстоятельствах, в которые нас поставило Провидение, мы заслужили короля. Вся Франция дает нам в сем доказательство, и до последнего вздоха мы будем с гордостью вспоминать, что получили его из августейших уст принцессы, призванной стать всеобщей утешительницей[34]. Они навсегда запечатлены в нашем сердце – эти слова, которые подсказала вам самая трогательная доброта, вам, которую судьба явила свету как самую благородную жертву ее превратностей, вам, прошедшей через столько бурь, чтобы наконец обрести тихую пристань в еще более ярком ореоле славы. Достойная дочь Людовика XVI! Каждое из слов утешения, с которыми вы снизошли до нашей печали, вызывает в нас признательность; каждое из них – награда нам за наши жертвы и нашу преданность; каждое из них лишь усугубляет наше отчаяние, напоминая о том, что близок час, когда мы уже не сможем наслаждаться вашим августейшим присутствием, когда нам больше не будет позволено каждый день приносить к вашим ногам почтительное выражение нашей любви. Как памятен для всех французов день, в который вы родились дважды (день рождения Мадам стал днем ее освобождения): в первый раз – для жизни, чтобы позднее утешать Францию и вернуть ей все добродетели, коих она лишилась слишком рано, во второй – для свободы, чтобы поддержать старость и несчастье своей дочерней нежностью и героическим постоянством! И каким волнительным он был для нас, кто, единственные во Франции, не могли внести свой вклад в эту счастливую годовщину! Что я говорю, не только наша боль омрачала этот семейный праздник.

Августейший отец Марии Терезы, повторивший судьбу Генриха IV, не был чужд нашей печали, когда воскликнул: «Бедные красные!» И мы не смутились, угадав в глазах самого любимого из королей несколько драгоценных слезинок – трогательных доказательств самого нежного участия. Увы! Большому сердцу Людовика было пристойно растрогаться, как его деду при принесении в жертву его свиты, но когда Людовик XV плакал, давая герцогу де Ришелье согласие на разлуку, которая отзывалась в нем такой болью, наши предшественники не покидали своего короля навсегда! Они должны были показать себя достойными его и своей славы, они должны были вырвать победу у английских полков, им предстояло обессмертить поля Фонтенуа, утвердив во всех французских сердцах чувство национального превосходства. Но мы! Нас распускают, гонят, не позволив отметить наше возрождение ни единым подвигом, не дав нам новыми свершениями прославить наши имена, чтобы сохранить их в памяти потомков. Наши шпаги будут вложены в ножны, и мы ничего не добавим к лаврам, венчавшим роты королевской свиты.

Прощайте же, сверкающие шлемы, великолепные доспехи, которые некогда блистали во всех траншеях Европы, на всех полях сражений! Разящие молнии жандармов и легкой кавалерии, громовой голос мушкетеров – вас больше не увидят на войне, наша армия будет тщетно искать вас в своих рядах; вы больше не поведете за собой ее кипучую доблесть дорогой славы. Праздные трофеи нашей верности, вас передадут нашим детям в память и в поучение; вы станете напоминать им о великих испытаниях, через которые мы прошли; вы передадите им нашу любовь к крови наших королей; вы вмените им в обязанность подражать непоколебимой преданности их отцов; и, навеки обратившись в прах, вы еще будете полезны для священного алтаря и трона. А вы, возлюбленное семейство королей, примите последнее выражение нашей неизменной привязанности и нашей вечной скорби. Вы можете распустить наши роты, но не сможете их уничтожить. Помимо того, что в наших сердцах вечно живут славные свидетельства вашей августейшей благосклонности, наш дух навеки пребудет с вами; и если отечество окажется в опасности, вам даже не нужно будет топнуть ногой: мы тотчас явимся в наших алых одеждах; семейства храбрецов, распыленные сегодня, соберутся вновь, охваченные воодушевлением, всегда готовые воскреснуть, несмотря на вас и ради вас, едва лишь прогремит гроза.

ПРИЛОЖЕНИЯ