Повседневная жизнь языческой Руси

Начиная с самого рождения девочкам отводилась незавидная доля. Уже во время свадьбы производились магические действия с целью прогнозировать рождение в новой семье мальчиков, а не девочек. Поморские крестьяне называли новорожденную девочку «убыточно животно», потому что она покидала дом, выйдя замуж, забирала с собой часть нажитого семьей богатства, принося тем самым убыток. Новорожденной девочке сразу же старались предсказать судьбу хорошей пряхи, ткачихи, портнихи, хорошей работницы и хозяйки. Конечно, девочки, как и в наше время, играли в куклы (археологи находят деревянные куклы в поселениях славян). Они также могли играть и в мальчишечьи игры (свистеть в глиняные свистульки, «управлять» игрушечными лодочками, вырезанными из кости), но всё же с раннего детства их готовили к роли домохозяйки.

В 13–14 лет, с началом месячных, происходил посвятительный обряд, знаменовавший переход девочки в девушку: волосы заплетали в девичью косу, обозначая половое созревание и готовность к взрослой жизни. Наступал праздник совершеннолетия, когда девушка должна была надеть женскую одежду; часто это была старинная вышитая юбка-понева, желательно сшитая старшей сестрой. Также в праздник совершеннолетия девушку могли возить по селу, предлагая в жены со словами «Поспела! Поспела!»; «Надо вам ее или не надо?» (именно так поступали, например, в Рязанском крае в XIX веке). С этого времени девушка попадала в группу невест («заневестилась»), что означало ее постоянное участие в молодежных хороводах и посиделках, а также в так называемых «девичьих смотринах». При этом соблюдалась строгая очередность: пока старшая сестра не вышла замуж, девушка не могла участвовать в подобных сборищах и гуляньях, чтобы не обогнать старшую сестру в замужестве. Если же младшая сестра все же выходила замуж раньше старшей, то о такой русские говорили: «Через сноп не молотят!»[63] Хуже всего было старым девам, не нашедшим женихов. Их предлагали любому, как переспевший, пропадающий, портящийся товар…

Очень туго приходилось и бесплодным замужним женщинам. Неспособность произвести на свет наследников воспринималась как проклятие родителей, результат порчи, но это не избавляло бесплодную женщину от исключения из социума. Им не разрешалось участвовать в ряде календарных и семейных обрядов, в свадьбах, нельзя было собирать первые плоды. Запреты были связаны с опасением, что свое бесплодие-проклятие она передаст всему, к чему прикоснется (к невесте на свадьбе, к плодовым деревьям и растениям). С бесплодием, конечно же, боролись, но, как и со всем другим, языческими методами — обрядами, заклинаниями, оберегами.

В период девичества шли постоянные гадания о женихе: откуда он придет, когда он придет; гадали, как повлиять на чувства избранника, если таковой имелся. В ход шла любовная магия, с помощью которой, в основном, либо «привораживали», либо «отвораживали». Любовная магия не изжита до сих пор… Если не было сватовства и тем более конкретного жениха, то девушки стремились приворожить всех парней вообще; если же цель уже была намечена, то ворожба направлялась на определенного парня. Привораживали в основном с помощью заговоров, которые надо было произносить над питьем, пищей или одеждой, предназначенными для объекта «присушки». В питье и пищу подливали кровь, пот той девушки, которая привораживала к себе. В ход шли также части тела животных и птиц, снадобья из растений, могли использоваться также волосы. Жениху чаще всего подливали в питье воду, которой невеста мылась в бане. Тот же способ использовали и замужние женщины, пытаясь сохранить любовь и верность супруга. Как свидетельствует «Требник» XV века, на исповеди женщин спрашивали: «Омывала ли еси молоко с персей своих медом и давала пити мужу своему любви деля?»[64] Девушки чаще всего использовали капли менструальной крови, которые добавляли в питье или еду избраннику. Отметим здесь же, что привораживанием занимались и юноши, но гораздо реже. Их целью, в основном, было расположить к себе весь женский пол в целом, «всех женок». Об этом свидетельствует, например, московское следственное дело 1642 года, в котором некий Афонька рассказывал, как он с помощью косточек лягушек цеплял понравившихся женщин и отвращал от себя надоевших любовниц.

Главным для девушки до брака считалось сохранение своей телесной «цельности», девственности. После утраты невинности девушку не только высмеивали, но и подвергали позору или изгнанию. При этом для юноши лишить девушек девственности считалось доблестью; существовало даже выражение: «подковать девку».

Неудивительно поэтому, что в языческие времена было распространено многоженство. Вспомним хотя бы, что князь Владимир в дохристианский период имел несколько жен и множество наложниц. Летописец Нестор с осуждением подчеркивал, что Владимир был «женолюбец», как библейский царь Соломон.