Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке

Некоторые нормы имели силу строго определенный срок, о чем делалась оговорка в принимаемом постановлении. Таков один из адатов Хунзахского общества: «Жители селения Хунзах согласились взимать быка стоимостью в 8 овец с того, кто нанес удар другому рукой с кольцом на пальце, камнем, плеткой, посохом или глиной. Для справедливого исполнения настоящего постановления выделяют 40 человек с присягой о разводе жен. Если возникает спор, то дело решается присягой двух справедливых лиц, но не родственников. Срок действия настоящего постановления два года…»

Дело по адату рассматривалось только в случае предъявления конкретного иска потерпевшей стороной (самим обиженным или его ближайшими родственниками, заинтересованными в разборе жалобы). Доносы к рассмотрению не принимались, за исключением деяний, от которых страдало все общество (порча дорог, мостов, общинных земель и т. п.). При разборе дела дозволялось предъявлять претензии: мужу за жену, отцу или опекуну - за малолетних детей, владельцам - за своих рабов.

По всякой жалобе проводилось судебное следствие, затем выносилось решение.

Доказательствами обвинения считались:

1) Собственное признание, данное без принуждения (признания малолетних и сумасшедших в совершении преступления в расчет не принимались).

2) Поличное (например, пятна крови на одежде и оружии при убийстве или ранении; вещи потерпевшего, найденные в доме обвиняемого, и т. п.).

3) Письменные документы, если подлинность их несомненна.

4) Показания умирающего или раненого пострадавшего. В случаях, когда был повод усомниться в этом показании, судьи требовали от обвиняемого очистительной присяги.

5) Показания свидетелей, подтвержденные присягой. Свидетелей должно было быть не менее двух, а по сложным делам - еще больше.

Так, в Кюринском ханстве по делам об убийстве от истца требовалось представить или указать от 4 до 6 свидетелей. Порой, как, например, в Кайтаге, в подкрепление показаний свидетелей требовалась присяга семи родственников или односельчан. Свидетельские показания односельчан истца имели преимущество против таких же показаний жителей других селений или обществ.

В свидетели обычно не допускались малолетние (до 7 лет), женщины (за исключением вольного общества Акуша-Дарго; в ряде обществ за женщин могли свидетельствовать под присягой мужья или братья), сумасшедшие, родственники истца, имеющие интерес в разбираемом деле; лица, имеющие тяжбу с ответчиком или кровную вражду к нему, должники ответчика (пока не заплатят долга), давшие обет никогда не присягать и должностные лица сельского самоуправления (в некоторых обществах, наоборот, показания старшины, даже данные без присяги, считались равными показаниям двоих свидетелей).

Иск но подозрению, без прямых доказательств, принимался только в делах об убийстве, ранении, воровстве, грабеже, угоне скота, поджоге, потраве полей и других подобных убытках истца. В прочих случаях всегда требовалось хотя бы одно свидетельское показание. Обиженный, принося жалобу, обязан был указать, кого подозревает, и объяснить причины этого подозрения. При очевидной невиновности подозреваемого иск не принимался. Не принимались также обвинения против кадиев, лиц духовного звания, ученых-богословов и должностных лиц сельского самоуправления, за исключением тех случаев, когда речь шла об убийстве. Единственным средством к обвинению подозреваемого служила присяга истца с определенным числом родственников и лучших людей в селении, выбранных им самим. Если хотя бы один из них отказывался утвердить под присягой виновность подозреваемого, он считался оправданным. Отказ подозреваемого в принятии очистительной присяги или неподтверждение его невиновности кем-либо из числа присягающих с ним считались доказательством его вины. В случае недостатка у подозреваемого требуемого числа присягающих ему разрешалось самому присягать столько раз, сколько человек недостает. Обвиненный под присягой подвергался определенному адатом наказанию. Однако, в отличие от обвиненного по доказательствам и свидетельским показаниям, он освобождался от уплаты штрафа, возвращал истцу только стоимость пропавшего у него добра и т. п.