Та любовь, которая обуревала лежавших на кушетке пациенток, была лишь «повторением давних событий», отголоском детских привязанностей, но, согласно Фрейду, «именно в этом и заключается истинная сущность любой любви». «Не существует ничего такого, что не имело бы своего прототипа в детстве». Раз за разом на глазах у психоаналитика, в пространстве между креслом и кушеткой, возникала любовь, уже однажды родившаяся. И долгом врача было вернуть своей пациентке не просто способность любить, а способность пользоваться этим «ценным даром» в реальной жизни.
Фрейд признавался в том, что порой у него возникало сильное искушение отдаться чувству и броситься в «прекрасное приключение», но влекло его не «грубое плотское вожделение», а «более утонченные желания, не имеющие сексуальной направленности». Хилда Дулиттл, Лу Андреас-Саломе и Мария Бонапарт ответили этим желаниям Фрейда.
В случаях с девушками-подростками, юными девственницами, «красавицами» и «умницами», отправленными на психоаналитическое лечение их отцами, – такими, как Дора или «фрейлейн с признаками женской гомосексуальности», которую он лечил в 1920 году, – Фрейда постигли разочарования. Может быть, чувства этих девушек были сродни его собственным юношеским переживаниям и подавляемому желанию лишения девственности? Первая сбежала от него, а спустя двадцать лет он сам неожиданно прервал лечение второй, посоветовав ей обратиться к психоаналитику-женщине.
О риске влюбиться : Юнгу, который ответил на чувства Сабины Шпильрейн, красавицы с длинной косой, родом из России, Фрейд признавался: «…Сам я действительно ни разу не попал в то положение, в котором оказались вы, но множество раз был очень близок к этому, и лишь ценой неимоверных усилий мне удавалось избежать подобной развязки». Тремя месяцами ранее он предостерегал Юнга: «Быть оклеветанным или опаленным жаром той любви, с которой нам приходится сталкиваться, – наш профессиональный риск».
А другому своему ученику, Теодору Рейку, он напоминал: «Не забывайте, что эти положительные чувства подобно ветру приводят в движение крылья наших мельниц».
МиннаДевичья фамилия : Бернейс.
Семейное положение : незамужняя.
Родилась : 18 июня 1865 года.
Умерла : 13 февраля 1941 года в Лондоне.
Отношение к Фрейду : его свояченица.
Проживала по адресу : с ноября 1895-го по июнь 1938 года в доме № 19 по Берггассе, последние годы – в доме № 20 на Мэрсфилд-гарденс в Лондоне.
Обычный маршрут : чтобы попасть в свою собственную комнату, она должна была пройти через супружескую спальню сестры и зятя.
Как она его называла : Зиги.
Как он ее называл : Минна, «мое самое близкое доверенное лицо» (неопубликованное письмо Флиссу от 21 мая 1894 г.); свои письма к ней он подписывал: «твой брат Зигмунд».
Отличительная особенность : заставляет строить догадки на свой счет всех, кто интересуется жизнью Фрейда. Вопрос: возбуждала ли она у него желание?
Описание : известно, что она умела прекрасно вышивать, обладала язвительным умом и способностью выбирать подарки, доставлявшие удовольствие. Как и ее сестра, любила читать.
Что она сказала о нем : когда Марта рассказала ей о своих первых свиданиях с Зигмундом, она прокомментировала это таким образом: «Со стороны господина доктора очень любезно уделять нам так много внимания».
Что он говорил о ней : в те времена, когда она была невестой Игнаца Шенберга (по свидетельствам очевидцев, она так и не смогла утешиться после его смерти), Фрейд считал, что из них четверых Игнац и Марта были лучшими, а они с Минной – «менее добрыми и подверженными диким страстям». И добавил к этому: «Два столь похожих друг на друга человека, как мы с Минной, никогда бы не смогли составить вполне счастливую пару». В то время он даже предположить не мог, что она проживет в его семье сорок три года.
Как он однажды признался, Флисс и Минна были единственными, кто в 90-х годах девятнадцатого века смог оценить его работу и поддержать на этом пути.
Совместный отдых : множество раз Минна сопровождала зятя во время его небольших путешествий, которые он любил совершать летом. В 1907 году, например, они вместе были во Флоренции, откуда она вернулась в Мерано, любимое курортное местечко женской половины их семейства, а он отправился в свой дорогой Рим. В 1908 году они провели неделю на берегу озера Гарда, а в 1913-м были «семнадцать восхитительных дней» в Вечном городе. В 20-х годах они регулярно ездили вместе на лечение в Бад-Гастейн, перед тем как присоединиться к остальным членам семьи.