Повседневная жизнь Фрейда и его пациентов

Для Фрейда, отправившегося в одиночку на покорение невидимого глазу пространства, лежащего в сфере психики, археология являлась тем мостиком, что был переброшен оттуда в мир реальных, видимых предметов, по которым можно было представить себе и восстановить давние события. Чтобы слушать бессознательное, нужно было закрыть глаза, но Фрейд никогда не мог побороть в себе желание увидеть его. Он окружил себя предметами глубокой древности, этими безмолвными, но зримыми свидетельствами прошлого иных цивилизаций, в надежде сделать осязаемым индивидуальное прошлое находящегося перед ним человека. Археология превратилась в его страсть, она жила в его мечтах, сопровождала его во время путешествий, поселилась в его доме и влияла на его привязанности. Самыми счастливыми людьми на свете он считал Шлимана, нашедшего Трою, которую все считали плодом человеческого воображения, и Винкельмана – основоположника истории искусства и археолога, влюбленного в свою Градиву! В этом волшебном мире, покоящемся на фундаменте его воспоминаний об иллюстрированной Библии его детства, он всегда находил ни с чем не сравнимое утешение и отдохновение от жизненных проблем. Начиная с «Этиологии истерии» и до «Конструкций в анализе» Фрейд постоянно обращался к археологии, черпая в ней метафоры, с помощью которых описывал психические процессы. Анализируя особенности психики Человека с волками, он находил в ней черты, характерные для древнеегипетской религии, а объясняя Человеку с крысами разницу между сознанием и бессознательным, начинал рассказывать о развалинах Помпей. Бывало, что во время сеансов Фрейд вставал и брал в руки одну из статуэток, чтобы показать ее пациенту в качестве иллюстрации к толкованию той или иной ситуации.

Выходя из комнаты после сеанса, пациенты могли в последний раз задержать свой взгляд на шкафу с вазами, на котором возвышалась большая раскрашенная фигура Осириса рядом с группой древнеегипетских крестьян (памятник восемнадцатого века до нашей эры), а на стене над ними висела гравюра под названием «Клинические занятия доктора Шарко».

Психоаналитические сеансы

Слева от входа в дом № 19 по Берггассе находилась мясная лавка, на ее вывеске значилось имя владельца – Зигмунд Корнмель. Итак, вначале пациенты Фрейда должны были пройти вдоль витрины мясника с выставленными на ней кровавыми кусками сырого мяса, а потом уже подняться к другому Зигмунду, чтобы раскрыть перед ним кровоточащие раны своей души. Войдя в типичный для того времени довольно обшарпанный подъезд, посетители попадали в широкий коридор, упиравшийся в двустворчатые стеклянные двери с выгравированными на них женскими фигурами в античных одеждах; двери вели во внутренний дворик, где росли старые каштаны.

С правой стороны коридора находилась каменная лестница с широкими ступенями и ажурными перилами кованой стали. Делая плавный изгиб, лестница вела наверх, к квартирам. Поднявшись на площадку второго этажа, вы оказывались перед двумя дверями: через левую можно было попасть в квартиру, которую занимало семейство Фрейдов, правая вела в личные владения доктора.

Посетителя встречала симпатичная горничная Паула в кокетливом чепчике на волосах и маленьком фартучке, она помогала посетителю снять пальто, которое тут же пристраивала на вешалке, стоявшей в прихожей с правой стороны, и провожала его в комнату ожидания, обставленную в викторианском стиле; из мебели там были канапе, обтянутое красным плюшем, и круглый столик с двумя стульями. Окно украшали длинные кружевные занавески, точно такие, какие можно было увидеть в любой пьесе или фильме, где на сцене или в кадре появлялась «типичная венская комната». На столике рядом с настольной лампой лежало несколько старых журналов и семейный фотоальбом. Абрам Кардинер признавался, что долго рассматривал фотографии, но смог узнать далеко не всех. На стенах в рамках под стеклом висели портреты Хевлока Эллиса, Ганса Сакса, Макса Эйтингона, Шандора Ференци, а также групповая фотография, сделанная в 1909 г. в Соединенных Штатах в Университете Кларка. Несколько дипломов соседствовало на одной из стен с рисунком в стиле Дюрера, изображавшим заживо погребенного. По воспоминаниям Хилды Дулиттл, этот рисунок произвел на нее сильное впечатление. В этой теплой и просторной комнате ожидания (до 1910 года в ней проходили по средам заседания Психологического общества, переименованного в 1908 году в Венское психоаналитическое общество) находилось большое количество книг на разных языках, многие – с автографами и посвящениями авторов. «Ни одна из этих книг не производила впечатления, что ее часто брали в руки», – заметил Джозеф Уэртис с тем оттенком критичности и враждебности, который отличал его отношения с Фрейдом. А между тем там можно было полистать труды Калвертона, Малиновского, Эйнштейна, а также почитать поэмы пациентки Фрейда – X. Д., именно так подписывала свои произведения Хилда Дулиттл.