Поворот на пять градусов, японский стиль

Ребенок же, оказался либо телепатом, либо трусом. Ибо произнесенное про себя пожелание немедленно начало исполняться. За спиной потянулось "минное заграждение" из какашек, а затем ударила настоящая поносная струя. Как это хорошо, что штаны еще не вошли у простонародья в моду. Иначе все это богатство я бы продолжал тащить с собой.

Само собой, недорощенный засранец еще и орал для комплекта, но это уже мелочи. Ибо не орущих детишек в пределах видимости не было.

Преимущество в росте и, с учетом веса засранца, в весе, немедленно сказалось. Когда вода дошла до уровня груди, а насилу успокоенного ребенка удалось пересадить на плечи (да, прямо говнистой попой на шею), моя скорость упала не так сильно, как у менее предусмотрительных товарищей. Ведь я еще и консервной банкой старался подгребать.

Так что к лодке я подобрался тогда, когда свободное место на борту пусть впритык, но оставалось. Сразу протянулись руки, сначала забравшие банку, затем - мальчика, а под конец и меня в шесть рук затянули на борт.

И начался ад.

Как обычно, когда много людей собираются без предварительного плана, планы рушатся. Шестов на борту оказалось пять штук плюс одно настоящее весло. А вот ножа, чтобы отрезать солидную пеньковую веревку, которой лодка была заякорена с чему-то в темной воде, не нашлось ни одного.

Что уж только не пытались. И тянули за веревку, пытаясь сорвать якорь. И били какой-то утварью по носу лодки, пытаясь сбить крепежное кольцо. И пытались развязать хитрый узел. Компания паникующих сухопутных крыс, одним словом. От запаха гари и дыма начала кружиться голова, воздух стремительно раскалялся. Но наконец Нобуске, оказавшийся в той же лодке, буквально вгрызся в узел, упорно работая челюстями.

Когда уже волосы начали трещать и закручиваться от жара, причальный кранец наконец лопнул. Шесты ударили в дно, весло, консервная банка, и просто ладони - по воде, и лодка тронулась. Прорвавшись через купы горящего кустарника, мы наконец вырвались на фарватер.

Речка Сагами оказалась неширокой. Метров сто в лучшем случае, это даже если считать пылающие мели у берегов. И противоположный берег тоже весь горел.

Вот так мы и поплыли, стараясь держаться фарватера. Температура - под шестьдесят градусов, нехватка кислорода, пепел и неверный свет огня, смешивающийся с закатом.

Очень скоро борта лодки начали трескаться от жара. Поскольку консервная банка уже была занята для балансировки весла, пассажиры поснимали с себя верхнюю одежду и принялись мочить ее в реке. А затем выкручивать, на борта лодки и на себя.

Только тогда я обратил внимание на некую аномалию.

На кормовой банке лодки скорчилась, обильно потея, совершенно голая девушка. Что интересно, не потому голая, что все с себя поснимала. Похоже, изначально до погрузки голая. А ничего себе на вид. Грязная как черт, но волосы видно, что хорошо ухожены, и грудь имеется, а не намек на нее, как у большинства в этой местности. И есть четкое ощущение, что несмотря на давку, ее несколько сторонятся.

Поскольку я к тому времени давно снял трофейную рубашку, уделанную мелким засранцем, передать ее было секундным делом. И тут обнаженная дама меня удивила. Распотрошила ее буквально за минуту, оторвала две тряпки. Большую часть натянула на себя, одной тряпкой принялась макать в воду и поливать борт, а другую - вернула мне, сжавшись и мелко дрожа. Все это не поднимая глаз и не говоря ни слова.

Похоже, картина начала начала складываться. Эта девушка - похоже, из касты изгоев. Коренному жителю с ней заговорить или принять вещь - уже оскверниться. Ну и ладно. У меня-то предрассудков нет, да и образ безбашенного американца надо отрабатывать.

- Буракумин? - Выстрел наугад, но похоже попал. Вон как съежилась, хотя куда уже больше.

- Да, го... господин. - Да она еще и заикается.

- Да ты не трясись как. Откуда ты? Что такое произошло, что голышом до реки бежала? Там же по дороге одежды валяется, бери не хочу.

- Из борделя. Девочки...

В общем, как я понял из отрывочных малосвязных ответов, ситуация оказалась на уровне полноценного фильма ужасов. Был-поживал на рабочей окраине славного города Иокогама бордель низкого пошиба. А поскольку контингент посетителей был соответствуще безденежным, проститутки тоже были соответствующего класса.

В основном - дочери, рожденные в семьях неприкасаемых. Работников крематория, кожевенников, мясников, почему-то парикмахеров. И вот когда такая семья оказывается в долгах, дочь продают в заведение, оказывающее услуги эротического толка.

У меня чуть мозги набекрень не встали, пока я пытался уложить эту нелепицу в голову. Значит как это выходит, разговаривать и касаться рукой неприкасаемой девицы - это табу. А член в глотку или еще куда совать, получается, вполне допустимо? Бред несуесветный, религией приправленный. Хотя чего я хотел от буддизма, в котором отличие рая от ада определяется ухватками "старшего по бараку" ангела?