Поворот (ЛП)

Я причинил ей боль. Я, нахрен, разбил ей сердце. Также сильно, как ее мудак, бывший? Или больше?

Мне стало тяжело дышать. Я шагнул к ней, не вынимая рук из карманов — трясущихся рук, которыми я так сильно хотел ее обнять.

— Мне ненавистно видеть, как он к тебе прикасается, — выдавил из себя я, нарушая границы ее личного пространства.

Она не сводила с меня глаз, и вдруг ее взгляд изменился. Может мне показалось, что он смягчился. Она шагнула назад, я шагнул вперед и так продолжалось до тех пор, пока она не уперлась в стену церкви.

Миа, я больше не позволю тебе уйти.

Наконец вытащив руки из карманов, я уперся ими о стену, по обе стороны от ее головы. Она ахнула, когда я наклонился, и мой нос едва не коснулся ее.

— Нам нужно поговорить, — твердо заявил я.

Она покачала головой, но это больше походило на подергивание. — Я не могу задерживаться здесь.

— Я не имею в виду прямо сейчас. — Я больше не мог сдерживаться, опустив руку ниже, я провел пальцами по ее волосам. — В любое время, как ты будешь готова.

Наклонившись сильнее, так что мои губы оказались в миллиметре от ее уха, я прошептал.

— Я больше никуда не уйду.

Я почувствовал, как она напряглась, видел ее учащенное дыхание, когда она тихо уточнила. — Что это значит?

Подняв голову, чтобы посмотреть в ее блестящие, широко распахнутые глаза, я тяжело сглотнул, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Скажи ей! Но сейчас было не самое подходящее время. Мы были на похоронах. На похоронах ее бабушки. Вот она бы сейчас сказала.

— Побойся бога!

— Детка, я сожалею о кончине твоей бабушки, — я обхватил ее руками, погладил пальцем по щеке, а затем нежно, аккуратно притянул ее к себе, и поцеловал.

Она тихонько всхлипнула, и в этот момент я не хотел останавливаться, желая, чтобы поцелуй длился вечность. Собрав всю волю в кулак, я позволил губам прижиматься к ней еще одно биение сердце, а затем отступил. Я отпустил ее, развернулся и ушел.

В моем черном костюме жару и духоту, внутри церкви, были невозможно выносить. Дама, сидевшая рядом со мной, обмахивалась программкой похорон — тем самым белым буклетом, который я взял при входе в церковь, но так и не осмелился его прочитать.

В первых рядах я видел родителей Миа с одной стороны, а Пейдж и Кэмерона с другой. Я также узнал ее тетю, сидевшую позади них вместе с кузинами Миа, хотя я видел их всего раз.

Они все молча ожидали начала церемонии. Мне было тяжело видеть их, поэтому я старался отвести взгляд, но каждый раз возвращался к ним.

Я должен сидеть рядом с ними. Там мое место.

Эта мысль пульсировала в моей голове с каждым ударом сердца. Я должен держать руку Миа. Сидеть с приготовленным для нее носовым платком в кармане на случай, если он ей понадобится. Было неправильно находиться вдали от нее.

Наш разговор на улице довел меня до предела, мне не терпелось снова с ней поговорить. Снова был рядом с ней. Потому что после того, как я растопил лед, между нами, я был готов открыть ей свою душу и сердце.

И меня убивала мысль, что возможно, мне придется вернуться домой без единого шанса еще раз ее увидеть.

Отведя от них взгляд, я собрался духом и посмотрел на первую страницу буклета, где под надписью: «Памяти Лили Уоттерс», располагалась фотография бабушки Миа. Ее имя, годы жизни, адрес места провидения панихиды и самих похорон. Открыв буклет, я начал читать некролог. «После продолжительной болезни, Лили скончалась вечером 8 августа у себя дома, в окружении родных и близких…». Небольшой абзац лаконично описывал жизнь Лили.

Подняв голову, я осмотрелся по сторонам. Полагаю сейчас было самое настоящее подведение итогов твоей жизни. На похороны Лили собралось множество людей, способных заполнить собой небольшую деревню. И это были люди, лично знакомые с ней.

Для сравнения, моего отца пришел проводить только его брат, и то, потому что был обязан, как ближайший родственник. Не было никаких похорон, только простая кремация и все. И, как я помню, дядя Уоррен до сих пор не решил, что ему делать с прахом.

— Вы друг семьи? — спросила сидящая рядом женщина, приглушая тон своего голоса. Я повернулся к ней. Женщина средних лет, крупная, с большими глазами на дружелюбном лице.

— Да, — ответил я. — Друг ее внучки, Миа. — Ну, или когда-то был.

— Мне кажется, я видела вас на дне рождении Лили, в мае. Я — Тэмми Митчелл. Мой муж, Джек — она указала на коротко стриженного мужчину рядом, который разговаривал с парнем справа. — жил по соседству с Уоттерсами, они с Фрэнком до сих пор хорошие друзья.

Вот дерьмо. Это родители Аарона. Интересно, он тоже сидит в этом ряду? Как я мог его не заметить? Чуть вытянув шею, я посмотрел по сторонам, стараясь найти его. Но его тут не было. Если честно, я не видел его с тех пор, как вошел обратно в церковь. Тогда я сразу попытался приметить, где он, чтобы постараться всячески избегать. В противном случае я бы не сдержался и посоветовал ему отъебаться от моей девушки.