Поворот ключа

Пока я соображала, как подвести разговор к письменам на чердаке и буквам в тарелке, Мэдди вновь поменяла тему:

— Так что, можно мне шоколадные хлопья?

— Гм…

Я закусила губу. С каждым днем я все чаще позволяла детям еду, которую Сандра рекомендовала давать по особым случаям и в качестве поощрения. С другой стороны, зачем держать эти продукты в доме, если считаешь их вредными?

— Думаю, да. Но только сегодня, ладно? Завтра переходим на цельнозерновые с витаминами. Иди одевайся, а я пока приготовлю. И позови, пожалуйста, Элли.

Она кивнула и пошла наверх, а я потянулась за чайником.

Я кормила Петру овсянкой, держа ложку в левой руке, как вдруг в дверном проеме мелькнуло на секунду личико Элли. На полу остался листок бумаги.

— Элли! — окликнула я, но вместо ответа услышала лишь звук удаляющихся шагов. Вздохнув, я проверила крепления Петры и поплелась поднимать бумажку.

К моему удивлению, это оказалось напечатанное на принтере письмо, похожее на электронное, только без темы и адресата. Слова шли сплошным текстом, без знаков препинания.

Мила Овен извини что я царапалась и убежала и сказала что тебя ненавижу пожалуйста не сердись и не уходи как другие мне жаль с любовью Элли p. s. я оделась сама

Я нахмурила брови. Что еще за Мила Овен? Тем не менее общий смысл послания не оставлял сомнений в чистоте намерений отправителя. Отстегнув Петру, я посадила ее в манеж и взяла со стола листок.

— Элли, ты где? — Молчание. — Элли, я получила твое письмо. Мне очень жаль, что я на тебя кричала. Я тоже хочу извиниться.

— Я здесь, — раздался после долгой паузы тихий голос.

Я прошла через кинозал в гостиную. На первый взгляд там было пусто, я лишь уловила краем глаза какое-то движение в дальнем темном углу, куда еще не добралось утреннее солнце. Из-за дивана виднелись россыпь светлых кудряшек и кончики туфелек. Я присела на корточки, протягивая письмо.

— Элли, ты это сама написала? — Девочка кивнула. — Умница! Ты так хорошо умеешь писать! Или тебе Мэдди помогала?

— Нет, сама. Только… мне помогал желудь.

— Какой желудь? — удивилась я.

— Нажимаешь на желудь и говоришь, что хочешь написать, и он пишет.

— Какой еще желудь? — Я ничего не понимала. — Покажи.

Обрадовавшись случаю продемонстрировать свою смекалку, Элли вылезла из угла: школьная юбка в пыли, туфельки перепутаны. Девочка с деловым видом прошла к стойке, где лежал планшет, открыла почтовый сервис Gmail и нажала на значок микрофона. Он действительно походил на желудь, особенно для человека, не имеющего представления о микрофонах старого образца. Элли заговорила в микрофон.

— Милая Роуэн, в этом письме я хочу сказать, что мне очень жаль, с любовью, Элли, — сказала она, стараясь выговаривать слова как можно правильнее.

На экране, словно по мановению волшебной палочки, появились буквы.

Мила Овен в этом письме я хочу сказать…

— А потом нажимаешь на точечки, и они печатают письмо на принтере в папином кабинете.

— Понятно. — Не зная, плакать или смеяться, я ограничилась тем, что присела на корточки и обняла девочку. — Ты очень умная и написала чудесное письмо. Мне тоже жаль. Я не должна была кричать и обещаю тебе, что никуда не уйду.

Она повисла на мне и прижалась пухлой щечкой к моей шее, громко дыша в ухо.

— Элли, — нерешительно произнесла я, несмотря на опасения утратить тяжело завоеванное доверие, — можно у тебя кое-что спросить?

Она ничего не сказала, только остренький подбородочек уперся мне в ключицу, и я почувствовала едва заметный кивок.

— Элли, это ты положила голову куколки мне на колени?

— Нет! — Она отстранилась и яростно замотала пушистыми локонами.

В широко распахнутых глазах плескалось отчаяние, и я не понимала, лжет она или нет.

— Элли, ты говоришь правду? Я обещаю не сердиться, просто не понимаю, как она туда попала.

— Это не я! — топнула ножкой Элли.

— Хорошо, хорошо, успокойся, я тебе верю, — отступила я, боясь испытывать ее терпение.

Она помолчала и просунула свою маленькую ладошку мне в руку. Вопрос был слишком важным, чтобы останавливаться на полпути, и я осторожно продолжила:

— А ты… ты знаешь, кто это сделал, Элли?

— Другая девочка, — сказала она, отведя взгляд, и я поняла, что больше ничего не добьюсь.

— Мэдди, Элли, скорее!

Я стояла в коридоре с ключами в руках. Мэдди, уже в пальто и туфлях, слетела с лестницы.

— Умничка, сама надела туфельки!

Она проскочила мимо, не давшись мне в руки. Элли, вышедшая из нижнего туалета, была не столь проворной. Я схватила ее, рыча, как медведь, чмокнула в пухлый животик и поставила на пол. Она с веселым визгом вырвалась и побежала за сестрой к машине. Я резко обернулась, чтобы взять их школьные рюкзаки, — и чуть не сбила с ног миссис Маккензи, стоящую со сложенными на груди руками в арочном проходе на кухню.

— Черт! — вырвалось у меня, и я покраснела от досады, поняв, что вновь дала ей повод к неприязни. — Извините, миссис Маккензи, испугалась. Я не слышала, как вы вошли.

— Я зашла с черного хода, у меня туфли грязные, — сказала домработница более мягким, чем обычно, тоном, проводив взглядом девочек. — Вы… Не важно.