Поворот к лучшему

— Она существует, поверьте мне. Теренс Смит убил ее по приказу Грэма Хэттера. Он перевозил труп в машине Хэттера, найдете машину — найдете и улики. Хэттер сейчас наверняка потягивает коктейли с лордом Луканом[116] в Южной Африке, или где там сейчас скрываются преступники в бегах.

— И это все со слов русской девицы по вызову, которую никто, кроме вас, никогда не видел. Да, и Глории Хэттер, которая тоже «в бегах», по вашему выражению. Ни Теренса Смита, ни Грэма Хэттера с той девушкой ничто не связывает. Кроме того, о ее исчезновении так никто и не заявил.

— Есть те, кто хотел бы ее найти, — сказал Джексон. — Ее звали Лена Михайличенко. Ей было двадцать пять. Родилась в Киеве. Там до сих пор живет ее мать. В России работала бухгалтером. Родилась под знаком Девы, любила диско, рок и классику. Читала газеты и детективы. Длинные светлые волосы, вес — сто двадцать фунтов, рост — пять футов пять дюймов. Христианка. Доброжелательная, заботливая и оптимистичная, они все так пишут — «оптимистичная». Любила читать и ходить в театр, а еще посещала спортзал и бассейн и, совсем не к месту, была «уверена в завтрашних днях», — похоже, английским она владела не в таком уж и «совершенстве». Думаю, хотела еще раз подчеркнуть, какая она «оптимистичная». И парки. Они все любят парки, по правде, они все пишут о себе примерно одно и то же. Ее фотография есть на сайте www.bestrussianbrides.com, девушка по-прежнему выставлена на продажу, хотя уехала из России полгода назад, чтобы проверить, не золотом ли мостят улицы в Эдинбурге. Тогда-то она и попала в «Услуги» и встретила свою Немезиду в лице Грэма Хэттера. Думаю, вы раскопаете, что мистер Хэттер был связан с «Услугами» и бог знает с чем еще.

— Вы же не бросите все так, правда? Вы должны вернуться.

— Нет.

— Ради бога, Джексон.

— Нет. Я устал от всего этого. Я устал быть свидетелем.

— Вы должны дать показания в пользу Мартина, он же убил человека. Он спас вам жизнь. Вы нужны ему. Он ваш друг.

— Он мне не друг.

Повисла долгая пауза. Supremes просили его остановиться во имя любви.[117]

— Не важно, — сказал он.

— Не важно.

— Не забывайте, — сказал Джексон, — у нас всегда будет Париж.

— У нас не было Парижа.

— Это пока, — сказал Джексон. — Все впереди.

55

Не успела София войти, как ее шотландский парень набросился на нее и принялся расстегивать молнию на розовой форме. В розовой форме ему виделось что-то порнографическое, словно Барби развлеклась, придумав идеальный наряд медсестры. Форма у Софии была очень короткая — интересно, в тех домах, где она убирала, были мужчины, которые пытались заглянуть ей под юбку, когда она наклонялась или тянулась вверх? Когда он думал о ее работе, ему неизменно приходили на ум метелки из перьев и то, как она соблазнительно застилает кровати или стоит на коленях, когда моет полы, высоко задрав свою наглую чешскую задницу.

— Подожди, — оттолкнула она его.

— Не могу. Я целый день только об этом и думал.

Она хотела снять жакет, выпить бокал красного вина, съесть тост с фасолью, умыться, закинуть ноги на спинку дивана, сделать сотню вещей, которые для нее приоритетнее секса. Сегодня ей пришлось работать на час дольше. «Новый распорядок», — заявила экономка. Экономка тоже была новой — прежняя, с угрюмой шотландской физиономией, вдруг исчезла, и ее место заняла норовистая москвичка. В «Услугах» сменилось руководство. Софии не очень нравилось при новом режиме. Она подумывала завязать с этой работой и вернуться домой в Прагу, к нормальной жизни. Она представляла, как станет большим ученым, получит признание на международном уровне, переберется в Штаты, у нее будет красивый муж и двое детей. Когда-нибудь она будет рассматривать старые фотографии из Шотландии: Замок, военный фестиваль, холмы и озера. Может быть, она уберет фотографии своего шотландского парня, чтобы американский муж не приревновал. А может, и оставит.

— Ну, давай же, — простонал шотландский парень, стягивая с нее одежду.

Когда на него находило, отделаться было невозможно.

Он уже задрал розовую форму ей на талию, но тут девушка почувствовала, что ей что-то впивается в спину. «Подожди», — сказала София, и он тяжело вздохнул и перекатился на спину. Его большой, бледный шотландский пенис торчал как флагшток. Ей было не с чем сравнивать, ведь он — ее первый кельт, но ей нравилось представлять, что все шотландцы скрывают под килтами могучее достоинство, хотя, когда она поделилась этой мыслью с другими, более опытными горничными, те прыснули со смеху.

Источник дискомфорта обнаружился в кармане жакета. Матрешка того писателя. София смутно вспомнила царивший у него в доме ужас и как она подобрала куклу и положила в карман. Матрешка была из тех, что поменьше, хотя и не самая маленькая. Девушка открыла ее, потянув в разные стороны. Яичко оказалось с сюрпризом. София нахмурилась.

— Карта памяти «Сони», — сказал шотландский парень. — Для компьютера.

— Я знаю, — ответила она.