Поворот к лучшему

После нескольких гудков ответил мужской голос (Эдинбург, высшее общество): «Резиденция Монро, я могу вам помочь?» Джексон был захвачен врасплох, он не ожидал, что трубку снимет мужчина и, уж конечно, не возомнивший о себе невесть что придурок. Он был об инспекторе Монро лучшего мнения. Он еще не нашелся что сказать, как в трубке раздалось ее раздраженное:

— Да?

— Это Джексон, Джексон Броуди.

Он добрался до последней венецианской фотографии. Это был вид из их номера — на лагуну, — снятый Джулией в последнюю минуту («Подожди, мы забудем этот вид») перед тем, как они в последний раз сели в катер отеля «Чиприани» до площади Сан-Марко. Она была права, он забыл бы тот вид, если бы о нем не осталось напоминания. Но в конце концов, красивый или нет, это был просто вид из окна. Он понимал, почему она так настаивала, чтобы на фотографиях были люди, — стань она у окна на фоне лагуны, снимок был бы совершенно другим.

Потом была фотография, на которой он стоял рядом с Часовой пушкой вместе с японцами, потом — Национальный военный мемориал. После него оставался только один снимок. Он был черным, чернее некуда. Джексон озадаченно перебрал всю пачку еще раз. Результат то же — ничего. Ни следа мертвой девушки. Только черная фотография. Ему вспомнился черный квадрат, в который каждый вечер всматривалась Джулия, — бушующий арктический шторм. Может быть, фотографию утопленницы стерли — случайно? Он знал, что ничего нельзя стереть безвозвратно, файл разрушается не удалением, а записью новых данных поверх него. Существуют специальные программы для восстановления изображений. В любом фотосалоне запросто это сделают. Или в полицейской экспертизе.

— Вам что-нибудь нужно, — спросила Луиза, — или вы позвонили, просто чтобы меня позлить?

— Вы точно не жаворонок, да?

Он вдруг понял, что произошло. Торопясь сделать снимок — труп, усиливающийся прилив и так далее, — он забыл снять колпачок с объектива. Черт! Он начал биться головой о стол, чем сильно встревожил остальных посетителей «Тоста».

— Алло? Джексон на связи?

— Ничего, мне ничего не нужно. Вы правы, я позвонил, просто чтобы вас позлить.

Он что-то вспомнил — та сумасшедшая русская сказала это ему вчера вечером — и спросил у Луизы, что она знает про «Реальные дома для реальных людей».

— Мой дом грызут белки, — неожиданно заявила Луиза Монро.

— О’ке-е-й, — медленно произнес он, не зная, чем ответить на подобное заявление. Разве что спросить, были ли это какие-то особенные, большие белки.

38

Луизу охватил странный ужас, смутное воспоминание из фильма — она не знала, документального или художественного, — в котором человек просыпался в оцепенении и обнаруживал, что, пока он спал, вся его семья была изрублена на куски, он ходил из комнаты в комнату и натыкался на их тела.

Она проснулась враз, с колотящимся сердцем и в холодном поту, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы убедиться: это был сон. И тут она услышала царапающий звук. В стене? Или над головой? Над головой. Когти или ногти скребут по дереву, что-то бегает. Остановилось. Снова забегало, снова остановилось. Она силилась представить, кто может так шуметь. Грызуны устроили на чердаке Олимпийские игры. Пару лет назад она запустила бы туда Мармелада, кошака-терминатора. Он спал на кровати, привалившись к ее ноге. Было бы здорово узнать его профессиональное мнение о том, кто может царапать и скрести на чердаке, но ей не хотелось его будить. В последнее время он спал сутки напролет. Она понемногу привыкала к мысли, что он доживает свои последние дни, — последним может стать каждый завтрак, каждое умывание, каждая вылазка на улицу. Вместо кошачьих консервов она покупала ему органического копченого лосося, ломтики копченой куриной грудки и коробочки свежего заварного крема в продуктовом отделе универмага «Маркс и Спенсер» — сил у Мармелада хватало только на пару кусков, и Луиза подозревала, что даже это он съедал, чтобы угодить ей, а не от голода. Тайная вечеря. Арчи жаловался, что кота кормят лучше его, и был прав.

Усилием воли она вылезла из постели, мягко ступая, прошла по коридору и открыла дверь в спальню Арчи — просто надо было окончательно убедиться, что ночной кошмар был ночным кошмаром. Оба мальчика спали, раскидав руки-ноги в стороны, Арчи у себя в кровати, Хэмиш — на полу в спальном мешке. В комнате воняло мальчишками. Луиза думала, что в девичьей комнате пахло бы лаком для ногтей, карандашами, дешевыми конфетами. Комната Арчи была пропитана тестостероном и запахом немытых ног. В полумраке она едва могла разобрать, как поднимается и опускается его грудная клетка. Проверять Хэмиша на наличие признаков жизни она не стала, ему подобных надо пускать в расход, уж таково было ее мнение.

Вытащив из-под подушки тяжелый полицейский фонарь, она потянула вниз складную лестницу от люка в потолке в коридоре. Взобралась наверх и осторожно откинула крышку люка, представляя, как сейчас кто-нибудь прыгнет ей на голову, запутается в волосах и начнет обгрызать уши и губы.