Поводырь. Часть вторая.

— Нет, конечно, Ваше превосходительство. Они же сахар поставили специально для нас. Ну и богатство свое показывают. Здесь сахар по весу к серебру идет.

Под комментарии переводчика, женщины смешали напитки и раздали чашки. Пока они хлопотали, беседа велась о погоде и здоровье лошадей. Об охоте и трофеях. Мангдай предупредил, что на песке у берега реки его воины видели следы тигра.

— Тигра? — оживился Костров. — Они не ошиблись? Или в здешних дебрях это животное обычное дело?

— Я слышал истории о встрече с этим зверем здесь, ваше благородие, — кивнул толмач. — И позвольте мне не спрашивать. Они будут оскорблены недоверием к опытности их охотников.

— Конечно-конечно, милейший.

Уж не знаю, кем те две тетки приходились зайсану — прислугой или женами, но серьезный разговор начали только когда они ушли. И пошел он совсем не по сценарию — "встреча прошла в теплой, дружественной обстановке".

Турмек говорил так, словно насильно пропихивает поганые слова между зубов. Словно делает нам одолжение, вообще снизойдя с небесных вершин до ничтожных, даже не муравьев, а скорее — тлей под ногами. И в версии толмача говорил он вот чего:

— Ты, пришелец с севера, говоришь, будто привез волю Высокого Императора. Но здесь всякий знает, что я, зайсан Турмек, ухерид, командир знаменного эскадрона дивизии левого крыла пограничного войска кобдинского корпуса Алтанорского Урянхая. И уважаемого зайсана Мангдая, джэрги ягн-гина того же войска, мы все знаем. И уважаемого зайсана Могалока, так же джэрги ягн-гина. А кто ты, грозящий нам блестящими толстыми ружьями — нет. Не знаем. Почему же мы, военачальники Циньской знаменной армии должны слушать смешные слова незнакомца с севера?

Глаза хозяина юрты заблестели, хотя и сидел с совершенно ничего не выражающим лицом. Мне, прожженному интригану и герою подковерной войны, этих знаков вполне было достаточно, чтоб просчитать его игру. И все части мозаики сложились в одно единственное мгновение.

И могалокская офицерская шинель, и русская фузея — соратница князя Багратиона, и забавные китайские шапочки — украшенные разноцветными шариками и перышками — на головах остальных князьков, заняли свои места согласно штатному расписанию. Коварство туземца на поверку походило на детскую ссору в песочнице. Но привести эта двухходовая комбинация хитрого зайсана могла не к слезам и воплям "мама, а чего Петька дразнится", а к грому пушек и ружейным залпам.

У моей совести свело живот от смеха, и она ушла в темный угол, хихикать на пару с Гурасиком. Я был внутренне готов подчиниться законам жанра и сыграть отведенную мне роль в этом театре провокаций. Только одно продолжало смущать. Осознает ли Могалок последствия своего демарша?

— Проси его, — мило улыбнувшись, приказал я переводчику, — пусть расскажут, каким образом они хоронят своих воинов.

— Ваше превосходительство, — вскинулся князь. — К месту ли эти научные изыскания сейчас? Простите, возможно, я вторгаюсь не…

— Вот именно, господин надворный советник! — процедил я. — Потрудитесь оставить свое мнение при себе.

Толмач начал говорить, а я очень и очень внимательно следил за реакцией Могалока. Остальные меня интересовали постольку поскольку. Лишь в той мере, в которой они сами станут готовы играть отведенные им роли.

Князек стрельнул в меня глазами и поджал губы. Конечно же, он прекрасно понял намек. И вмешайся он сейчас, хотя бы на правах хозяина юрты, в разговор, все могло бы пойти совсем иначе. Но он промолчал, а значит — согласился стать могильщиком.

А вот напыщенный, как павлин, Турмек, оказался не слишком дальновидным политиком. И совсем никаким военачальником. Превосходство русской армии над его "эскадроном" было абсолютным, и только неисправимый оптимист этого не понял бы.

— Зайсан говорит, что они хоронят своих воинов с почестями, — перевел толмач. — И он не понимает к чему этот вопрос.

— Скажи ему, что я… как у них называется губернатор?

— Амбань.

— Что я, Амбань многих земель и народов. Включая и ту, где мы сейчас находимся. И что я получил эту должность из рук самого Высокого Императора. Еще скажи ему, что солдаты, с которыми я пришел посмотреть южную границу своей земли, это моя личная охрана, а не вся имеющаяся армия.

Я дождался, пока толмач закончит и продолжил.

— На моей земле не могут находиться военные силы другой страны. Скажи этому индюку, что я настаиваю, чтоб его "эскадроны" в течение недели покинули границы Империи. В противном случае буду вынужден выдворить нарушителей силой оружия. И впредь, ежели его люди изъявят желание торговать с русскими купцами, он должен спрашивать разрешения пересечь границу.

— Он говорит, что это его земля, и он никуда не уйдет.

— Переведи, что это земля Высокого Императора. И если он намерен и дальше по ней кочевать, то должен снять эту идиотскую… нет. Скажи — смешную, шапочку и склонить голову перед величием русского Царя. После этого мои люди посчитают, какой ясак он должен будет заплатить за свое… за свою безопасность.