Поводырь

Может, я в истории и дуб дубом. Не интересны мне были тенденции исторического развития и всякая такая хрень. А вот то, что касается богатств – тут я специалист. На том и погорел, ну да чего уж теперь…

А то, что Сибирь богата – никому доказывать не нужно! Мой родной Томск вон вообще на плите из титан-никелевой стали по нефтяному морю плавает. И если с нефтью еще как-то худо-бедно разобрались, то железо и к моменту моей смерти добыть не могли. Я даже пару раз конкурсы устраивал на концессии по его добыче. Желающие были – денег не было. Не каждый рискнет ввалить пару миллиардов североамериканских рублей на строительство комплекса, зная, что половину нахальные москвичи сразу попилят и откатами высосут. Жаль, что сейчас, в шестидесятых годах девятнадцатого столетия ни колпашеской нефти, ни бакчарской стали мне не видать, как ушей Германа Густавовича. Первую полезную дырку еще до войны проковыряли, но черное золото в трубу только в семидесятых годах попало. Технологий не было. Уж больно глубоко залегает. То же самое и о стали. В этом отношении алтайские руды Темиртау и Верх-Тарское микро-месторождение более перспективными выглядят.

Ну, да и Бог с ними. Железо – ладно. Чугуний для дороги из чего-то делать нужно. А нефть-то мне зачем? Что-то обгоняющих по встречке мерсов я на Сибирском тракте не наблюдал. Александровские кварцевые пески и известняки и то полезнее той нефти. Стекло и цемент. И в мои времена с лесом у нас все в порядке было, а за полтараста лет до меня и подавно. Но чтоб нормально строить, кроме леса, еще кирпич, стекло и цемент надобны. О золотых приисках тоже представление имею. В том числе и о тех, что только в двадцатом веке разведаны. А на что еще чугунку строить? Газпром или Томскнефть не выдоишь, нет их здесь еще.

Оставались еще вопросы про паровозы, вагоны и прочее железнодорожное хозяйство. Но я искренне полагал, что в необъятной Родине моей наверняка найдется специалист, согласившийся за длинный рубль отправиться строить паровые машины в холодную Сибирь. А уж уголь в районе будущего Кемерово прямо из земли торчит. На крайний случай, оставался Междуреченск. Там коксующиеся угли «Белазами» из дырки в земле вывозили… Благо, Томск и там правит. Не раскололи еще единый удел на четыре профильных и слабо друг от друга зависящих угла.

Хорошо все-таки, что Господь, в безграничной мудрости своей, меня домой вернул. Заслал бы куда-нибудь на Камчатку – и что бы я там делал? Медведей от гейзеров отгонял?

Чем только знание свое объяснять буду? Не отправишь же толпу людей олопаченных с напутствием: «ройте, мужики, мамой клянусь, здесь жила золотая». Мамаша у нас, конечно, дама уважаемая, только в здешних пределах совершенно не авторитетная. Иное что-то требуется…

А люди что? Люди найдутся. Неужели я из сотни тысяч пару десятков соратников не соберу? Уж не впервой, поди. А кто не захочет по доброй воле цивилизацию вперед двигать, так «кто не спрятался – я не виноват». До царя далеко, а я вот он. Тут. Рядом. И я здесь власть. Причем власть пришлая. Страшная и непонятная. И говорю-то я, скорее всего, не так, и брякнуть могу чего-нибудь этакое, от чего у местных попа сжимается. И поступать буду иначе, чем здесь принято. И списать все эти несуразности и угловатости есть на что. Из Питера я. Да еще и немчура. Кто нас нехристей знает?! Можа они там все такие… поперешные.

И очень важно правильным «папой» в столице обзавестись. Крутится в памяти моего подопечного какой-то Бутков Владимир Петрович. Директор Сибирского комитета вроде. Но раз не хозяин, а директор, значит, человечек назначенный. Как поставили, так и сняли. Мне бы «крышу» из тех, кто сам право имеет и к царю дверь ногой открывает. И, если наследничек жив еще, то может, и стоит усилия приложить, упредить подлых преступников, так сказать. Глядишь, зачтется, когда шее топором или веревкой угроза возникнет. Ну, или хоть кивнет, когда мог бы промолчать. Тоже большое дело.

Определенные надежды возлагал на папу Лерхе. Как-никак – генерал и при дворе. Сынулю смог пристроить на медовое место, неужто не подсобит если что? А старший братец? Зря, что ли, уж сколько лет в адъютантах генерал-губернатора Западной Сибири штаны протирал? Замолвит же словечко…

– Ça, je me suis bien trouvé! – прошептал я себе под нос и с этой позитивной мыслью и уснул.

2. 1864 год

Пока спал, за какой-то час испортилась погода. Порывы ощутимо встряхивали карету. К длинным, причудливо изогнутым старицам на западной околице Усть-Тарки подъехали уже под аккомпанемент злобствующего ветра, волком завывающего в пробитых пулями дырах. На колокольне Петропавловской церкви, плохо закрепленный, болтался и гудел колокол. Невысокие, накрытые метровыми шапками снега домишки и прозрачная, прореженная вырубками полоса Назаровских лесов совершенно не мешали стихии вольготно куражить.

Двор почтовой станции показался тихой гаванью в бушующем море. Хотя и тут сдуваемая с крыш снежная крупа совершенно заслонила мутное солнце.