Поводырь

Я понимаю, что и сам не идеальный. Что бывают у меня приступы ярости и трудно мотивированной агрессии, но так же нельзя! Сидит, едрешкин корень, этакий божий одуванчик в засаленном мундирчике и тряпичных нарукавниках, смотрит на меня блеклыми, бывшими когда-то давным-давно голубыми, глазками и на любое мое предложение вещает: «Никак невозможно, ваше превосходительство». И номера инструкций, гад, по памяти цитирует. А быть может, и изобретает на ходу – поди теперь проверь!

Илья Петрович мой в пять минут весь энтузиазм растерял. Вроде жизнь уже прожил, много всевозможных чиновников встречал и сам немалые посты занимал, а методов борьбы с такими вот крючкотворами не ведал.

– Там, любезный мой губернский секретарь, – махнул я на железный ящик, служивший мне сейфом для особо важных бумаг, – лежит распоряжение его превосходительства, министра внутренних дел, господина Валуева касаемо устройства в Томской губернии каторжных работ. Потрудитесь составить ответ в министерство, и инструкции ваши приведите, в том, что мы никак не можем исполнить прямой приказ. И в составителях документа себя указать не постесняйтесь. Петр Александрович наверняка пожелает узнать имя этакого-то знатока… Вам ведь год до пенсионной выслуги остался? Думаю, с помощью телеграфных депеш мы вашу судьбу решим гораздо быстрее.

– Оуу! – словно от спазма боли взвыл любитель циркуляров. – Так вот оно как оказывается. Но я же… Но мне же никто…

– А вы, собственно, кто таков, господин губернский секретарь, чтоб о каждой бумаге из столицы вас в известность ставить? – рыкнул я, приподнимаясь на локтях.

– Помилуйте, ваше превосходительство, – обслюнявил выцветшие губы чиновник. – Не соблаговолите ли вы…

– Не соблаговолите ли вы! – крикнул я и указал пальцем на дверь. – Отправляться составлять послание министру. И пригласить сюда господина коллежского секретаря Никифорова. Марш-марш!

Ревизор дрожащими руками собрал со стола какие-то принесенные с собой листы, коротко поклонился и просеменил к выходу. И взглянул он на меня напоследок совсем-совсем не добро.

– Экак вы с ними, Герман Густавович, – фыркнул в усы Чайковский. – Строго.

– А иначе никак, Илья Петрович. Чуть послабление дашь, так они же на шею сядут и ноги свесят. Только так и надо с ними…

– Свесят… – отсмеявшись, повторил за мной генерал. – Только ведь он, этот Лыткин, в чем-то несомненно прав. Наш с вами будущий железоделательный завод – это ведь частное дело, а требуете вы от государева человека… Не станут ли укорять вас потом, Герман Густавович, будто вы для своих, так сказать, нужд…

– Да, – вынужден был согласиться я. – Бывает такое у меня. Свое с казенным путаю. Знаю ведь, всем сердцем верю, что и завод наш и дорога чугунная во благо всей страны будут. Не к прибылям стремлюсь, к процветанию этой чудесной страны. Так почему же губернское правление в стороне стоять должно? Почему бы и им к пользе дела не послужить. Тем более что мне доносили – Нерчинские каторжные тюрьмы ни принять всех душегубов не могут, ни работой, достойной их прегрешений снабдить. От того и считаю себя в праве совместить, так сказать, три вещи в одном деле.

– Да-да, вы несомненно правы, господин губернатор, – согласился Чайковский. – Только кому как не вам ведомо, что они… такие вот Лыткины, совершенно иным божкам молитвы шепчут. Циркуляры, инструкции и положения – вот что для них свято. И это ежели ассигнации хруст не грянет. Тогда только нужные параграфы и находятся.

– Ну с этим Лыткиным мы и так, в порядке документооборота, справимся, – хмыкнул я. – А господин Никифоров – тоже ревизор, только по обустройству этапных маршрутов. Надеюсь, он окажется более понимающим человеком.

Оказался. Как только осознал, что именно от него требовалось – так глазки масляно заблестели, так щечки порозовели – я даже испугался – удар человека на радостях долбанет. Так и представил крест над невысоким холмиком земли – «Ананий Ананьевич Никифоров, преставился от счастья».

Ну да Бог миловал. К тому же, как выяснилось, это был еще не предел.

– И что же, ваше превосходительство, верно и Управление каторжными работами придется обустраивать?

А ведь – верно! Ближайшая управа в Иркутске, а это уже Восточносибирское генерал-губернаторство. Значит, нужно будет и у себя что-то этакое создавать. Людей и так не хватает. Даже в губернском гражданском правлении штат едва ли на три четверти укомплектован. В экспедициях по госмонополиям – соляной и питейной – там лучше. Все-таки место хлебное, прикормленное. Даже писари и журналисты на мзду усадьбами обзаводиться умудряются. А вот тех же мировых посредников – господ, призванных урегулировать споры между собственниками на землю и освобожденными Манифестом крестьянами, – едва ли половина от нужного количества. Во врачебной управе вообще сплошные вакансии.