Поводырь

Но и не тяжесть, не неудобство, не опасность разбиться стало для меня настоящим чистилищем. Самым трудным, почти невозможным была совершеннейшая невозможность слезть с надменно посматривающей Принцессы и помочь рычащим от напряжения людям.

Я богохульствовал и стонал. Ругался матом на Бога и всех его ангелов и святых. Но только – про себя. Молча. Несколько раз за эту проклятую неделю думал – все! Плевать на их отсталые, идиотские, замшелые традиции и порядки. Я, здоровый молодой мужик, должен смотреть, как такие же люди тащат через непокорные скалы пушку, без которой вполне бы обошлись! Смотреть и ничего не делать. Потому что – никто не понял бы. Потому что – я генерал, а это недосягаемая высота для практически всех, за исключением пары человек в этой экспедиции. И еще, потому что это я стронул всю эту массу с места и отвечаю и перед государем, и перед Богом за них всех и за каждого в отдельности.

Но, когда проклятые бомы кончились, когда мы вброд перешли Чую и проводники объявили перед ужином, что к завтрашнему полудню мы войдем в Кош-Агач, я опустился на колени и от чистого сердца, может быть первый раз за обе жизни, возблагодарил Господа, что он позволил всем этим людям остаться в живых.

И Гера смолчал. А отец Павел тут же пристроился рядом. А потом и все остальные.

2. Испытание на крепость

Читая в далеком детстве, на исходе двадцатого века, книгу о приключениях моряка Робинзона, с нехарактерной для англичанина фамилией – Крузо, пытался представить себе, что бы делал на его месте. И мнилось мне, уж я-то, весь такой умный и образованный парнишка из века атома, точно устроился бы не хуже, а может, и лучше древнего незадачливого торговца. И только теперь, в другом теле и эпохе, глядя, как солдаты и казаки, под управлением штабс-капитана Генерального Штаба строят оборонительные редуты, осознал, что ничего бы у меня на месте бедного-бедного-бедного Робби не вышло.

Вот, кажется, что сложного – вбить в сухую, каменистую землю несколько кольев да сплести на их основе высокую, в рост человека, корзину? Делов-то! Но на самом деле, вы неминуемо столкнетесь сразу с несколькими проблемами. И колья – скелет вашего будущего творения – начнут разъезжаться, не выдерживая упругой силы ивовых прутьев. И непокорные хвосты этих самых прутьев станут топорщиться да норовить вылезти в самых неожиданных местах. Тут-то вы и вспомните о проволоке, гвоздях или веревках. К хорошему быстро привыкаешь. Мы привыкли, что подобные пустяки – вещи, повсеместно доступные и обычные.

А вот наших строителей отсутствие массы вроде необходимых предметов ничуть не смущало. Не было цемента или хотя бы извести. Мои молодые геологи нашли несколько известняковых выходов, но все они оказались с той стороны чуйских бомов, и тащить сюда камни не было никакой возможности. Так что скрепить камни оказалось нечем. Не беда. Офицеры русской армии еще не забыли, как возводить временные укрепления из плетенок, наполняемых щебенкой и песком. Еще живы были в людской памяти редуты батареи Раевского близ Бородино и четвертого бастиона Севастополя.

Сколько раз вы видели рубленые избы. А сможете сами сваять нечто подобное? А без гвоздей, скоб, досок, стекла и рубероида для крыши? Когда есть только умелые руки, топор и не особо много доставляемых от самых отрогов далеких гор стволов лиственницы. О строительстве казарм рассказать, или сами догадаетесь?

Место для крепости выбирали втроем. Я, Принтц и неожиданно пожелавший составить нам компанию доктор, присоединившийся к экспедиции чуть ли не в последний момент, один из двух штатных лекарей Томского линейного батальона, Александр Александрович Барков.

Гилев с купцами был занят беглым ремонтом десятка плохоньких избушек с обширными и крепкими амбарами. Часть казаков, уже на следующий день после приезда, отправилась в разъезды по туземным улусам с моим приказом – всем зайсанам явиться в Кош-Агач. Вообще, это была, так сказать, официальная версия. А неофициально, будущие чуйские жители искали удобные места под устройство станиц для намечающегося в следующем году переселения. Чтоб и землица хоть мало-мальски плодородная была на огороды, и сенокосы не слишком далеко. Лес на строительство, и вода под боком. С этими разведчиками я и геологов отправил. Карта картой, а молодые глаза – острые. Может, еще чего отыщут, лишним не будет.

Фадейка Хабаров махнул рукой в сторону Китая и буркнул на бегу, мол, верстах в трех-четырех холм есть – прямо на пути. Вот мы эту возвышенность втроем смотреть и отправились. Пристроившихся сзади два десятка конвойных всадников я за компанию давно уже не считал. Привык к их постоянному присутствию.

Шишка. Небольшой бугор, выделяющийся на фоне относительно ровной степи только светлой проплешиной без травы на верхушке. Несколько торчащих камней саженях в ста к юго-востоку. Тоненький ручеек с юго-запада, впадающий в одно из многих русел расползшейся по равнине и сильно обмелевшей Чуи. Нужно было обладать богатой фантазией, чтоб разглядеть здесь пригодное для обороны место.