Повод для подвига

«Идиш, – догадался Причер. – Ладно, считаю до трех, и если этот русский не уймется, то получит адекватный ответ. Интересно, как будет «поцелуй меня в задницу» по-латыни… Эй, военный, может быть, все-таки открыть глаза и прояснить обстановку? Давай просыпайся. Не убудет от тебя. Слышишь, как человек волнуется. И море, кстати, волнуется тоже. Почему море? Мы что, на «Тревоге»? Ну естественно, мы же туда и ехали. В порт. Кажется. Вроде бы ехали, и, кажется, в порт. Зачем? За водкой, наверное. Зачем еще можно ехать к русским? У русских обязательно должна быть водка. Им положено».

Кронштейн перестал ругаться, но принялся неприятно подвывать.

«Почему я так крепко пью? – думал Причер. – Капеллан может немного выпить, но надираться вдрызг ему просто нельзя. Что за дурацкая саморазрушительная тяга к алкоголю? Отчего моему бессознательному так хочется при каждом удобном случае уронить в грязь достоинство святого отца? Может, оно чует, что я самозванец? Ну действительно, какой я священник? Хреновый, вот какой… Прав, наверное, был Кэссиди, игра это все. Гнать меня нужно с должности. Но тогда ведь из действующей армии погонят тоже. Посадят в каком-нибудь задрипанном штабе за компьютер, документы по сети перекидывать. И я точно сопьюсь. Ведь было такое, спивался уже. Замкнутый круг. Порочный круг. Ох, несчастный я человек».

– Ну в чем дело, Эйб? – спросил Причер, по-прежнему не открывая глаз. – Что вы там в вокале упражняетесь? Голова раскалывается? У меня тоже. Эка невидаль…

– Вы гляньте за борт, у вас не только голова расколется! – отозвался Кронштейн. – Валяется, понимаешь…

– И что может быть такого страшного за бортом? – хмыкнул Причер.

– Жопа там! Ну, послал Господь собутыльника! Как я сразу не догадался, что вы алкоголик…

– Господа отставить. А насчет алкоголика – на себя посмотрите. Кто предложил нюхнуть морского воздуха, чтобы догнаться?

– Кто, кто… Вы же и предложили!

– Я?! – возмутился Причер. – Догнаться?! Да я вообще не знал, как это тут делается! – Капеллану стало так обидно от несправедливого обвинения, что он принялся тереть руками слипшиеся веки. Уже не для прояснения обстановки, а дабы поймать наглеца Кронштейна и надрать ему уши.

– А кто тогда? Мичман Харитонов, что ли?!

– Да этот ваш русский поц белобрысый, вот кто! Как его… Начальник портовой гауптвахты. Который в армейском ходит, в зеленом.

«Как же мы напились, что я забыл фамилию этого парня? – подумал капеллан, и его охватил такой ужас, какого он не знал давненько. – И что вообще было вчера? Хорош оказался глоток морского воздуха, ничего не скажешь…»

– Прапорщик Воровский? – Кронштейн вроде бы задумался. – Не-ет, он еще до этого жениться ушел.

– Жениться? – не понял капеллан.

– Ага. Достал из кармана гранату, снял кольцо и понес его в бордель какой-то Джулии. Точно, жениться.

– От гранаты кольцо? Ничего себе пальчик у барышни…

– Да нет, это же так, символ… Кстати, вам понравилось. Вы еще сначала все порывались их обвенчать. Только когда узнали, куда идти, сказали – отставить, не буду. Что у вас такое связано травматическое с публичными домами – а, Причер?

– Слишком много шлюх исповедовал, – огрызнулся капеллан. – Ну а дальше?

– Дальше вставайте. Хватит трепаться, делать что-то надо. Время десять уже.

– Десять?! – Причер рывком сел и разлепил-таки глаза. Их тут же защипало. Кое-как проморгавшись, капеллан огляделся. – А-а, так это сон… – пробормотал он и снова лег.

– Хотелось бы! – Кронштейн сплюнул и что-то еще добавил, опять на каком-то полумертвом языке. – Вам обстановку доложить, господин специалист по выживанию?

– Сколько угодно.

– Аккумулятор сдох. Топлива ноль. Соответственно навигационка не работает, определить местонахождение не представляется возможным. Спереди море, позади джунгли, направо-налево пляж. Жрать нечего, пить нечего. Из наличного снаряжения два респиратора и один стакан.

– Какой еще стакан? – лениво спросил Причер. Ему было приятно спать, он любил интересные сны.

– Хороший стакан. Водку пить. Так называемый «стакан русский», о семнадцати гранях. Настоящее стекло. Редкая вещь, особенно на Кляксе. Мой, наверное. Я как раз такой год назад вашему полковнику в карты проиграл. Ну вставайте же, Причер! Вы тут главный от сухопутных войск – так расхлебывайте кашу…

Капеллан тоскливо вздохнул, снова открыл глаза и обомлел. Сел, огляделся вторично и обомлел совсем. Если это был не сон, тогда Кронштейн ситуацию оценил правильно. Емким словом «жопа».

Причер сидел на полу между диванами в заднем отсеке армейской командирской амфибии. Складная крыша машины была убрана, и похмельному взгляду открывалась со всех сторон настолько безрадостная обстановка, что впору заплыть подальше в море, вконец окосеть от психоактивных испарений и спьяну утопиться.

Спереди море, позади джунгли, направо-налево пляж. Точно жопа.

Кронштейн, облаченный в картинно разодранную на спине тельняшку, сидел на капоте машины, к Причеру спиной, тихо постанывал и раскачивался из стороны в сторону. Руками он деликатно рвал на себе волосы.