Повод для подвига

«Дольки», то есть половинки разваленного Причером «кенгуру», начали трансформацию раньше, секунд через пять. Их вдруг стало корежить изнутри, они заворочались, как живые, и вдруг – Причер едва вниз не свалился от изумления – действительно ожили. Невообразимым образом вывернувшись наизнанку, каждая из «долек» превратилась в жизнеспособного зверя. Левая – в уменьшенную копию плюющегося «кенгуру», а правая – отчего-то в небольшого болотного крокодильчика. Причем «кенгуру» тут же бодро двинулся к стене, а крокодил погреб на животе обратно в джунгли.

– Нехорошо так… – с трудом выдавил Причер. – Нехорошо… Мне же никто об этом… Ни полслова…

– Правильно! – сообщил Тэйлор. – Закон такой!

– Какой?!

– Вы бы для начала кончили новорожденных, капитан! Это тоже вроде как закон!

Причер вытащил бластер, примерился и грохнул сначала «кенгуру», потом, секунду помедлив, – уползающего крокодила. Против крокодилов, травоядных и поэтому безвредных, Причер ничего не имел. Они ему даже в какой-то степени понравились. Но раз говорят, что закон…

– Теперь вы понимаете, отчего я перед вами не извинился, господин капитан, сэр? – Тэйлор непочтительно уткнулся шлемом в капитанский налобник, но зато стало можно разговаривать не срывая голос. И еще – отключить радиосвязь. Так, на всякий случай, от лишних ушей. У офицеров это называлось «перейти на командирскую волну».

– Оставьте, Тэйлор. Я все понял. Слушайте, Бог с ним, с вашим законом, потом расскажете. Доложите обстановку.

– Активных ружей сто тридцать восемь. Потери ранеными двенадцать, убитых нет. Автоматика сектора в норме. С боеприпасами пока что полный ажур, как заказываем, так и привозят. Основная проблема – то, что доперло уже до стены. Видите, приходится висеть на бортике. Тяжело от этих соплей вонючих уклоняться. Через полчасика люди устанут отскакивать, реакция снизится, и потери резко возрастут. А даст ли полкан воздушную поддержку – это вопрос.

– Почему вопрос? – удивился Причер. – Не может не дать! Ему же самому конец настанет, если джунгли хлынут через стену!

– Ну… Верно. Не дать не может. Вопрос, когда именно даст. В последние два раза мы только на дедлайне воздуха допросились. Чего?

Это Тэйлор обернулся к подскочившему сержанту. Они быстро обменялись репликами, причем Тэйлор в основном кивал, а сержант жестикулировал. Наконец Тэйлор кивнул в последний раз, сорвал с груди офицерский мобильный терминал, протянул сержанту и взмахом руки отпустил его.

– Без меня справятся, – объяснил он Причеру. – Я ему говорю – код мой знаешь? Ну, сам и подписывай. По большому счету я тут на фиг не нужен. И вы тоже, сэр. Одно слово – крепость. Отступать-то некуда. Вот солдатики и воюют не за совесть, а за страх. Поэтому их и не жалеют ни хрена. Аж до самого дедлайна.

– Я хотел узнать – а какой он у вас? – спросил Причер. И тут же понял ответ. Судя по увиденному им, эффективно оборонять сектор могло человек девяносто, никак не меньше. Значит, треть роты должна выйти из строя, чтобы к людям пришли на помощь. «А чего ты хотел, капитан-капеллан? Есть такое слово «армия», сынок».

– Критическая отметка сотня ружей. Меньшим числом сектор не удержишь чисто физически.

«Матерь Божья! И вправду треть. Но почему? Почему уже сейчас нельзя подогнать бомбер и залить все вокруг периметра напалмом? То ли я чего-то не понимаю, то ли что-то здесь не так».

– Керосин весь растащили, – доверительно сообщил Тэйлор. – Суки. Напалм еще в позапрошлый раз извели. Кое-как приноровились выхлопом истребителей прижигать гадов, а теперь и горючка почти на нуле. Потому и гробят солдатиков.

– Есть у них керосин, – вспомнил Причер разговор в столовой. – Сегодня точно должен быть.

– А-а… – Лейтенант только рукой махнул. – Вы это… Вы командование у меня принимаете или как, сэр?

– Уже принял. Здесь больше нет офицеров? Тогда давайте так – вы берите на себя левую часть сектора, а я правую. Сейчас, только сводку посмотрю. И еще… Я вам обещаю. Как только останется сотня бойцов, я начинаю паниковать и требовать поддержки с воздуха. Посмотрим – вдруг у меня получится?