Повезет — не повезет

Олбрайт снова включил куттер.

— У Стеллы синдром Вайсберга.

Кайенец, выводивший на обшивке идеально ровную букву «о», сделал маленькую незапланированную завитушку.

Синдром Вайсберга — болезнь, не так давно появившаяся на многих обжитых людьми планетах, поражала только детей пяти-одиннадцати лет и проявлялась порой в очень неприятных симптомах. Крайне неприятных. Олбрайт видел снимки больных детей и видел по визофону взрослых, заболевших в детстве этой неизлечимой пока болезнью — в некоторых из них с трудом можно было опознать гуманоидных существ.

— Родители оставили нас в приюте, боялись, что и у меня проявится эта пакость, тем более что мы со Стеллой близнецы, — пробормотал Робби. — Ну и ладно. На хрен нам родители, если у нас был такой прапрадедушка, как Дрейк! До тех пор Стелла вообще не ходила, а тут вдруг…

Робби умолк и занялся клапаном кислородного баллона, явно жалея, что разболтался.

— И вообще — почему люди с фамлией «Дрейк» не могут быть потомками того самого Дрейка? — вызывающе вопросил он.

— Могут, безусловно могут…

— И, отвечая на твой вопрос, — еще свирепей продолжал Робби, которого ничуть не смягчила покладистость Олбрайта: — Нет, в системе Данглар капитан звездолета — не наследственная должность. А теперь давай-ка я спрошу тебя кое о чем. В скольких катастрофах ты успел побывать за свою жизнь?

Олбрайт продолжал сосредоточенно тянуть линию разреза вниз, на этот раз его рука не дрогнула.

— Ты имеешь в виду только космические катастрофы? Или тебя интересуют также наземные, подземные и подводные?

— Подзем… Меня интересуют все!

— Что ж, в моем пилотском послужном списке значится шестьдесят восемь катастроф…

— Сколько?!

— Вообще-то я соврал.

— Ха, я так и думал!

Каейнец бросил быстрый взгляд на Дрейка и злостно ухмыльнулся.

— В моем послужном списке и вправду значится шестьдесят восемь катастроф, но на самом деле у меня их уже шестьдесят девять. Если считать наш незапланированный визит на космическую Тортугу. А наземных, подземных и подводных неприятностей я просто не считал, уж извини, капитан. Могу только сказать, что в первую хорошо запомнившуюся мне аварию я попал в возрасте неполных трех лет.

— В какую? — въедливо спросил Робби.

Олбрайт помолчал, прежде чем ответить:

— У прогулочного глайдера внезапно отказали двигатели, и он рухнул в горное озеро. О, это было захватывающе: столько крику и визгу, брызг и призывов о помощи! Никто серьезно не пострадал, кроме окончательно лопнувшего терпения моих родителей…

— В смысле?

Этот вопрос Дрейку пришлось задать дважды и даже подтолкнуть пилота локтем, прежде чем тот небрежно ответил:

— В смысле — неполных трех лет сосуществования с ходячей катастрофой, которую они породили на свои головы, оказалось для них более чем достаточно. Я их очень даже хорошо понимаю, потому что после этого попадал еще в столько всяких-разных эээ… ситуаций, что и не сосчитать.

Наступило долгое, очень долгое молчание, нарушаемое только еле слышным «зззз» куттера. Наконец Олбрайт искоса взглянул на Робби и — чуть не упустил из рук инструмент.

Дрейк взирал на него почти с тем же благоговением, с каким взирал в комнате административного корпуса на планете Сакраменто. Тогда это еще можно было понять — парню позарез требовался пилот, и вот судьба подкинула ему пилота! — но сейчас?! Узнать из первых уст, что ты находишься рядом с «ходячей катастрофой» — и чуть ли не ликовать по этому поводу? Может, Робби все же подцепил в детстве синдром Вайсберга и теперь болезнь начинает сказываться на его мозгах? Или потомок Френсиса Дрейка тронулся от всего пережитого?

— Ты чего? — нервно спросил Олбрайт, выключая инструмент.

— Шестьдесят восемь космических катастроф… не считая всего остального… И после этого ты еще говоришь, что у нас нет шансов отсюда вырваться?! — продолжая восхищенно таращить на пилота поблескивающие в полутьме глаза, выдохнул Робби. — Неужели ты сам не понимаешь, до чего ты везучий?

— Эээ… Я, похоже, плохо расслышал. Что ты сейчас сказал?

— Я сказал, что ты невероятно везуч! Шестьдесят девять только космических катастроф! И ты еще жив!

— Ха. Ха. Да, как ни странно, жив, — буркнул Олбрайт, снова берясь за работу.

— Нет, я серьезно! — Робби возбужденно заерзал. — Может, твое везенье немного, эээ… специфическое, парадоксальное, эдакое «везенье-наизнанку», так сказать, но все же это везенье! Кто еще смог бы пережить шестьдесят девять катастроф?

— Все те, с кем я в них попадал, тоже их пережили, — сообщил Олбрайт.

— Неважно; для них ведь это были разные катастрофы! Я хотел сказать — попадали во все эти катастрофы разные люди… А что, и вправду ни разу не было жертв? Потрясающе! Но все равно — вряд ли кто-то рвался отправиться вместе с тобой во второй, а тем более в третий рейс?

Теперь пришла очередь Олбрайта кинуть на Дрейка гневный взгляд, и снова взгляд пропал втуне: даже если бы Робби смог его увидеть, он был слишком захвачен осенившей его идеей «парадоксального везения».