Повестка

Окна в кладовке отсутствовали, из кухни она была не видна.

На обратном пути Рэй забежал в прихожую, приоткрыл входную дверь и убедился, что на дороге пока еще никого нет. В кабинете он взгромоздил одну на другую уже семь коробок, перетащил их в кладовку. Рывок к окну в столовой, взгляд во двор — и назад, в кабинет, к остывающему телу судьи. Еще две ходки, и работа завершена. В общей сложности ящиков оказалось двадцать семь. Там, где они находятся сейчас, их никому не найти, с облегчением подумал Рэй.

Стрелки часов показывали почти шесть вечера, когда он направился к машине, чтобы забрать из багажника дорожную сумку. Хотелось переодеться, В доме все было покрыто пылью, руки стали грязными, рубашка пропиталась потом. В ванной комнате на первом этаже — единственной в доме — Рэй принял душ, вытерся стареньким полотенцем и решил пройтись по особняку: не обнаружатся ли темно-зеленые коробки еще где-нибудь?

Осматривая расположенную на втором этаже спальню судьи, он услышал, как возле дома притормозила машина. Рэй кубарем скатился по лестнице и успел оказаться на крыльце до того, как Форрест выбрался из припаркованного позади «ауди» джипа. При виде брата Рэй сделал глубокий вдох и приказал себе успокоиться.

Сделать это оказалось непросто: к шоку, вызванному внезапной смертью отца, прибавилось потрясение от необъяснимой находки.

Не вынимая рук из карманов мятых белых брюк, Форрест нарочито медленно поднялся по ступеням. Бросались в глаза зеленые шнурки его тяжелых черных ботинок армейского образца. Брат вообще любил абсурдные цветовые сочетания.

— Привет, Форрест,— негромко сказал Рэй, чуть приподнимая голову.

— Привет, братец.

— Он мертв.

Поставив ногу на верхнюю ступеньку, Форрест секунду-другую оставался неподвижен, а затем устремил взгляд на дорогу. Одет он был в красную футболку, поверх которой набросил поношенный коричневый блейзер. Никто другой появиться в таком костюме на людях не рискнул бы, но Форрест, провозгласивший себя в Клэнтоне первым абсолютно свободным от каких бы то ни было условностей человеком, давно привык в любой ситуации сохранять хладнокровие.

С момента их последней встречи брат немного прибавил в весе, его округлившаяся фигура излучала спокойное достоинство. В довольно длинных, видневшихся из-под засаленной бейсбольной шапочки песочного цвета волосах светились седые пряди.

— Где он?

— Там, в доме.

Форрест шагнул к двери, и Рэй последовал за ним. На пороге кабинета старший в неуверенности остановился, скосил взгляд в сторону брата. Форрест неотрывно смотрел на отца, и голова его чуть заметно дергалась. На мгновение Рэю показалось, что брат готов рухнуть без сознания. Однако тот овладел собой. Едва слышно пробормотав: «Господи!», Форрест опустился в кресло-качалку, с недоверием глядя на неподвижное тело судьи.

— Он и в самом деле мертв?— тихо спросил брат.

— Да, Форрест.

Младший судорожно сглотнул и надтреснутым голосом произнес:

— Когда ты приехал?

Рэй сел на скрипнувший под ним стул.

— Около пяти. Вошел, увидел отца лежащим, подумал, он спит, и только позже осознал, что это уже не сон.

— Нелегко тебе пришлось,— со вздохом сказал Форрест, вытирая уголки глаз.

— Кто-то из нас должен был его обнаружить.

— Что будем делать?

— Звонить в похоронную контору.

Форрест согласно кивнул, поднялся, с опаской подошел к кушетке и коснулся руки отца.

— Когда наступила смерть?— Голос его звучал через силу.

— Не знаю. Часа два — два с половиной назад.

— А это что такое?

— Морфий.

— Думаешь, старик превысил дозу?

— Надеюсь на это.

— Мы должны были приехать раньше.

— Этой темы лучше не касаться.

Форрест обвел взглядом кабинет так, будто оказался в нем впервые. Шагнул к бюро, принялся разглядывать пишущую машинку.

— Значит, новая лента уже не понадобится,— сказал он.

— По-видимому, нет.— Рэй не сводил глаз с массивного основания стеллажа.— Рядом с «Ундервудом» лежит завещание, если оно тебя интересует. Датировано вчерашним днем.

— Что в завещании?

— Мы делим все пополам. Я назначен душеприказчиком.

— Само собой.— Форрест подошел к письменному столу, равнодушно посмотрел на стопки бумаг.— Девять лет ноги моей не было в этом доме. Трудно поверить, правда?

— Правда.

— Я заехал сюда сразу после выборов, выразить сочувствие по поводу того, что его не избрали. А потом попросил у него денег. Естественно, мы поругались.

— Оставь, Форрест.

Вспоминать о бесчисленных ссорах, вспыхивавших между братом и отцом, не имело смысла.

— Я не получил ни цента,— буркнул Форрест, выдвигая ящик стола.— Полагаю, предстоит разбирать бумаги.

— Да, только не сейчас.

— Займись ими, Рэй. Ты же душеприказчик. Возьми на себя всю эту грязь.

— Сначала нужно позвонить в похоронную контору.

— Сначала мне необходимо выпить.

— Нет, Форрест. Прошу тебя.

— Остынь, Рэй. Я привык утолять жажду тогда, когда испытываю ее.

— Это мне давно известно. Пойдем. Позвоню, и будем ждать их на крыльце.