Повести студеного юга

— Не дури, парень. Благодари бога, что попал к нам.

— Но я… — кусая губы, Вильям едва сдерживал рыдания. От того первого тупого равнодушия не осталось и следа. Медленно, но все с большим ужасом он начинал сознавать всю непоправимость происшедшего. И с таким же затаенным страхом смотрел на широкие спины двух своих стражей, тщетно силясь разгадать смысл их непонятного поведения.

— Я знаю, вы не полицейские! — внезапно вскричал он, словно вдруг прозрев. — Что вам от меня надо?

— Слышь, Билл! — сержант локтем толкнул негра в бок. — А этот парень не дурак. — Потом с веселой улыбкой повернулся к Вильяму: — Я сразу понял, что в твоем котелке не навоз. Мне нужен такой парень, как ты, и я решил тебя спасти. Я видел всю драку, мы с перекрестка как раз завернули к «Савойе» и остановились метрах в сорока от вашей кучи. Вам было не до нас. Здорово ты их, спорю на доллар.

Как позже выяснилось, белобрысым «сержантом полиции» был Лео Сегри — один из самых ловких гангстеров, когда-либо работавших на Папанопулоса. Огромного роста, внешне невозмутимо добродушный и малоподвижный, он таил в себе вулкан энергии и поистине блестящие способности изобретать самые невероятные комбинации.

Ему приказали тогда подобрать двух-трех не зарегистрированных в полиции парней, которые умели бы постоять за себя и товарища и которым можно было бы доверять.

Лео признавал только один вид верности, ту, когда человек от тебя зависит. Он считал, что «работать» можно с кем угодно, но полагаться следует лишь на тех, для кого ты и милосердный бог, и грозный судья, кто твердо знает: его жизнь в твоих руках. Поэтому нужных людей Лео искал несколько необычно.

У него был целый набор вполне надежных полицейских удостоверений чуть ли не всех районов Нью-Йорка и превосходно вымуштрованный помощник — словно вылитый из почерневшей бронзы негр Билл Тернер. Переодевшись полицейскими и нацепив на джип номер того полицейского управления, чьи патрульные машины в намеченных районах города обычно не появляются (встреча с «коллегами» была бы опасной), они объезжали места утренних сборищ бродяг и безработных. Там часто вспыхивают драки и нередко случаются убийства. Спасти от полиции убийцу (лучше всего невольного, охваченного паническим страхом, а не закоренелого негодяя), предварительно запасшись изобличающими его документами или хотя бы адресами свидетелей — значит получить самого верного человека. Если он, разумеется, не законченный кретин.

Драка у «Савойи» изумила Лео. Он видел их тысячи, знал множество виртуозов ножа и кулака, но если бы ему сказали, что парень весом в шестьдесят семь килограммов может одним лишь ударом ребра ладони валить на землю человека втрое более сильного, он никогда бы не поверил. Но тут все происходило на его глазах. Парень не просто сваливал нападавших, он валил их намертво.

— Ты видишь, Билл, — воскликнул Лео, — этот парень — король! Он будет наш, клянусь печенкой!

— Да, он дерется неплохо, — подумав, согласился Билл. Пока они стояли, негр кадр за кадром снимал телевиком весь ход драки (нужны документы).

Вильяму казалось тогда, что он родился в рубашке. Они сделали для него невозможное.

Прежде всего нужно было найти способ обезвредить полицию. Двойное убийство возле «Савойи» и арест неизвестными полицейскими пусть невольного, но все же убийцу не могли пройти незамеченными. Полиция должна была начать расследование, и это неизбежно привело бы ее в лагерь для перемещенных лиц. В предыдущее утро, работая на кухне «Савойи», Вильям сказал поварам, кто он и откуда. Может быть, они не запомнили его имени, но в лагере все бы открылось: пропал Вильям Джексон. Наконец, не зная, куда девался сын и что с ним произошло, в полицию могли обратиться родители Вильяма. Начались бы поиски, расспросы, сопоставления…

Конечно, родителей нетрудно было предупредить, однако это ничего не меняло, Да, но за дело ведь взялся Лео.

Только одному Лео было известно, как он умудрился в тот же день найти «виновника» драки у «Савойи», настолько, по его словам, похожего на Вильяма, что свидетели после недолгих колебаний признали в нем «того самого дьявола». Своего участия в драке парень тоже не отрицал. Да, утром он был возле «Савойи», его били, и он кого-то бил. Нет, он не из лагеря для перемещенных лиц и зовут его не Вильям, а Мелвин, Мелвин Уорнер, проживающий в тридцать первом доме на 27-й авеню. Вчера поварам ресторана он все наврал, хотел разжалобить их, чтобы больше заплатили. У него скупые родители, не дают ему ни цента.