Повести. Рассказы

Путник.Ты прав. Но я не могу. И вот чего боюсь! Если приму хоть какое-то подаяние, то стану, как сип, высматривающий падаль, кружить рядом, желая гибели той, что сделала мне добро, и наблюдая собственными глазами, как она погибает. Или прокляну всех, кроме нее, всем желая смерти, даже самому себе, потому что проклятие распространится и на меня. Но пока я еще лишен такой силы. А если бы и обладал ею, то все равно не пожелал бы твоей внучке такой участи, потому что ни она, ни ей подобные сами себе того не желают. Я уверен, что это так. ( Девочке.) Девочка, твой лоскут очень хорош, но немного мал, возьми его обратно.

Девочка( испуганно пятится). Не надо! Возьми себе!

Путник( пряча улыбку). О… Это из-за того, что я подержал в руках?

Девочка( кивает в знак согласия, показывает на суму). Положи туда, потом поиграешь.

Путник( отступает в растерянности). Но как же я это понесу?

Старик.Ты не отдохнул, поэтому любая ноша тебе тяжела. Отдохни немного, и все пройдет.

Путник.Да, отдохнуть бы… ( Задумывается, но вдруг, спохватившись, прислушивается.) Нет, не могу. Нужно идти.

Старик.Ты что же, совсем не хочешь отдыхать?

Путник.Хочу.

Старик.Так отдохни немного.

Путник.Не могу…

Старик.Ты все же считаешь, что тебе лучше идти?

Путник.Да, мне лучше идти.

Старик.Тогда иди.

Путник( распрямляясь). Хорошо, я прощаюсь. Я очень благодарен вам обоим. ( Обращается к девочке.) Вот, возьми, пожалуйста, обратно свой подарок.

Девочка испуганно отдергивает руки и прячется в хижине.

Старик.Возьми с собой. А станет невмоготу, бросишь на могилу.

Девочка( выходит из дома). У-у, так нельзя!

Путник.Да, так не годится.

Старик.Тогда повесь на дикие лилии или на дикие розы.

Девочка( хлопает в ладоши). Ха-ха! Вот это чудесно!

Путник.О-о…

На мгновение воцаряется тишина.

Старик.Ну что ж, прощай. Да будет мир с тобой. ( Встает, девочке.) Дитя, помоги мне зайти в дом. Погляди, солнце давно уже село. ( Поворачивается к двери.)

Путник.Большое вам спасибо. Да будет с вами мир. ( Задумывается в нерешительности, но вдруг пугается.) Но я не могу! Я должен идти. Так будет лучше… ( Поднимает голову и решительно идет на запад.)

Девочка ведет старика в хижину и закрывает дверь.

Путник уходит в дикую степь, за ним по пятам идет ночная тьма.

Март 1925 г.

МЕРТВЫЙ ОГОНЬ

Мне снится, будто я мчусь среди ледяных гор.

Это громадные ледяные горы, упирающиеся в ледяное небо, сплошь затянутое холодными облаками, похожими на рыбью чешую. По склонам гор — ледяные рощи; ветви и листья деревьев — точно хвоя сосен и елей. Все сковано льдом, все голубовато-белое.

Вдруг я падаю в ледяное ущелье.

И вверху, и внизу, и вокруг — только лед, голубовато-белый лед. А на всем этом голубовато-белом ледяном покрове застыли бесчисленные красные тени, сплетающиеся, словно кораллы. Я нагибаюсь, смотрю себе под ноги и вижу огонь.

Это мертвый огонь. Языки пламени сохранили свои характерные очертания, но замерли без движения, замерзли и теперь похожи на ветки кораллов, а сверху над ними застыл черный дым. Кажется, будто здесь только что был пожар. Сталкиваясь друг с другом, огненные языки отражаются в ледяных стенах, отчего ледяное ущелье окрашивается в кораллово-красный цвет.

В детстве я очень любил смотреть на вспененные волны, поднимаемые быстроходным кораблем, и на языки бушующего пламени, вырывающиеся из раскаленной топки. И не просто так смотрел, а старался разглядеть получше. К сожалению, они то и дело меняли свои очертания, и как бы пристально я ни всматривался, у меня так и не сложилось четкого представления о них.

Мертвый огонь, наконец-то я добыл тебя!

Я подбираю с земли мертвый огонь, чтобы внимательно рассмотреть его, и холод обжигает мне пальцы. Я терплю и засовываю огонь в карман. Тотчас все ущелье становится голубовато-белым. Тем временем я обдумываю, как бы мне выбраться из этого ледяного ущелья.

Вдруг надо мной появляется струйка черного дыма и тянется вверх, как проволочная змейка. И сразу по всему ущелью вновь затрепетали красные языки пламени, будто огромный костер обступил меня со всех сторон. Я опускаю голову и вижу, что мертвый огонь ожил, прожег мне одежду и теперь растекается по ледяной поверхности.

— Ах, друг мой! Своим теплом ты разбудил меня! — говорит он.

Я спешу поздороваться с ним, спрашиваю, как его имя.