Повести. Рассказы

— Так ведь только в газетах писали — пограничный инцидент. На самом деле — война, — прихрамывая, он обошел вокруг стола, сел в кресло. — Меня в мае, в первый же день ранили, месяц в госпитале провалялся, навоеваться успел, и опять пулю поймал. В последний день, прямо перед замирением. Теперь хромаю… А ты где в 39-м кантовался?

— В училище.

— Ну, что скажешь?

— На завтра в Москву?

Комендант развел руками.

— Пусто… И на завтра, и на послезавтра. Бронь и ту обком забрал. Делегация от области едет на Сельскохозяйственную выставку. Тебе куда?

Павел объяснил.

— Слышал. Красивые, говорят, места… Только зачем же через Москву? Не выберешься ты оттуда сейчас. У нас прямой шпарит, до Львова. Через Курск, Киев… 21-го июня вечером будешь во Львове, к утру — на заставе…

— Когда он отходит?

— Завтра утром. Павел помрачнел.

— Думал завтрашний день здесь побыть…

— Зазноба?

Павел кивнул.

— Понимаю. Сочувствую. Но другого выхода у тебя нет. Придется развивать наступление более быстрыми темпами. Пусти в ход резервы, — засмеялся он и вынул из кармана вечное перо. — Записку писать в кассу?..

Подходя к общежитию, Павел заметил на скамейке перед домом одиноко сидящего парня, который, кажется, с интересом смотрел на него.

— Эй, лейтенант, разговор есть.

Он был широк в плечах, ярко красив — какой-то грубой мужской красотой, полной скрытой силы. Впечатление портили только глаза, насмешливые, чуть цыгановатые — они, не мигая, буравили собеседника, была откровенная наглость в этих глазах. Он был стрижен под «бокс», одет в голубую тенниску и черные клеши.

— Вы меня? — спросил Павел.

— А кого же? Ни у кого тут кубарей нет на петлицах. — Он улыбнулся одними губами, взгляд остался неподвижен. — Не плохо устроился, командир. Целый гарем завел…

— Давай короче, — сказал Павел, начиная уже догадываться, о чем предстоит разговор.

— Короче — от тебя будет зависеть. У меня увольнительной нет, я не спешу. — Он сел. — Закурить найдется?

Павел вытащил «Пальмиру».

— Богато живем, — одобрительно улыбнулся парень, выуживая длинную папиросу из пачки. — Метр курим, два бросаем…

— Я Вас слушаю…

— Фу ты, ну ты — лапти гнуты, — парень насмешливо откинулся назад, глубоко затянулся. — «Я вас слушаю…» К чему эти церемонии между родственниками? Мы вроде бы уже побратались…

— Ну, ты… — наклонившись к нему, прохрипел Павел.

— Тихо! — ничуть не испугался тот и перешел на шепот: — Тихо, товарищ командир. Мы не в казарме. Если я испорчу тебе портрет, никто меня на «губу» не посадит. Чего побледнел-то?

— Отойдем? — кивнул Павел.

— Успеем. Сначала побеседуем. Ты чего от Лизаветы хочешь?

— А по какому праву ты лезешь в наши дела?

— Ишь ты, — опять усмехнулся парень. — Может, я не хочу, чтобы у моей дочери отчим был. Имею право, как думаешь?

— У какой еще дочери?

— У такой, которая еще в пеленки ходит, — ответил парень, наслаждаясь растерянностью Павла. — И не умеет пока сказать, какой отец ей больше по душе. Ну, ладно, — добавил он примирительно. — Садись. Вижу, что не знал. С тебя взятки гладки. Сама должна была сказать, прежде чем в койку лезть…

— Ах, ты!.. — что-то сдавило в горле, Павел сглотнул, чтобы сказать. — Ах, ты… Провокатор…

Тот угрожающе поднялся.

И тут выбежала из дома Лиза, за ней, прихрамывая, надевая на бегу сандалию, — Александра.

— Паша! — крикнула Лиза и повисла на нем.

— Это я провокатор? — переспросил парень, надвигаясь. — Не веришь мне, спроси у нее, спроси у этой суки!

— Павел сбросил с себя Лизу и, подавшись вперед всем корпусом, выкинул кулак. Но Александра успела повиснуть на руке.

— Что Вы делаете, Павел Иванович?

Из окон выглядывали люди.

— Ах, ах, ах, — парень насмешливо подпер бока. — Батюшки, страхи какие! Держите меня крепче…

— Это правда? — спросил Павел. — Лицо Лизы, которая удерживала его, было перед ним.

— Правда, правда, — ответила за нее Александра. — Лизавета хотела вам сказать, да мы запретили, чтоб хоть эти три дня потешились… — Она повернулась к парню: — Какая же ты сволочь, Михаил! Как тебя земля держит…

Они вернулись в дом. Повисло молчание. Александра прервала его:

— Вы, Павел Иванович, про Лизавету не подумайте. Она — святой человек.

Александра вышла из комнаты. Лиза подошла к Павлу, который стоял у окна спиной к ней, положила ему руку на плечо.

— Где нашла это сокровище? — спросил Павел.

— Не надо о нем.

— Нет уж, давай все, как есть. Я тебе не чужой.

— Дура была, — вздохнула Лиза. — Приехала из Сызрани молодая, ветер в голове, все нравится… А тут он — веселый, сильный… На качелях качал, за Волгу ездили купаться…

Павел поморщился.

Лиза посмотрела на него, заторопилась, чтобы высказать все разом — не растягивать это мученье.