Повести, очерки, публицистика (Том 3)

Это переселение из центральной России в половине пятидесятых годов, между прочим, показывает, что на Урале Турчаниновы чувствовали себя более уверенно. Если в средней России уже заколебались устои крепостничества, то на далеком Урале они еще казались, видимо, крепкими. Здесь даже официально крепостничество держалось много дольше, чем в средней России. Бывшим своим крепостным верхбоевцам и новоипатовцам Турчаниновы удосужились выделить землю по уставным грамотам только 1 сентября 1879 года.

В конце прошлого столетия Турчанинрвы представляли не более как старое имя. Фамилия Турчаниновых давно уж разбилась на ряд ветвей. Приплелись сюда люди с другими именами, они приспособились к владельчеству "с бочку": получили какую-нибудь долю в приданое за дочерью или "владельческой племянницей". Эту владельческую мелочь старые заводские служаки, гордившиеся былым могуществом Турчаниновых, презрительно называли "заводскими пьявками".

Дробность владения позволила более ловкой и близкой к верхам семейке Соломирских скупить большую часть владения и стать тем заводским барином, прихотью которого определялось заводское производство.

Во времена моего детства как раз заканчивалась борьба Соломирских за владение с последней Турчаниновой.

Так и говорилось: на половине Турчаниновой, на половине Соломирского, но больше "половины" звались по управляющим, которых тоже было двое: Трубин и Черкасов.

Нужно сказать, что рабочие и служащие, кроме "прихвостней", относились к этой борьбе с насмешкой.

Борьба, однако, была слишком неравна. У Соломирского было девяносто частей владения, а у Турчаниновой таял последний десяток, переходя через вторые и третьи руки к ее противнику. К концу восьмидесятых годов Турчанинова была сведена на положение "прихлебательницы", с которой перестали считаться. Ее дети уже вовсе не имели никакого значения.

Единственным владельцем заводов остался Соломирский.

ТУРЧАНИНИХА

"Марья Антоновна - ангел небесный", - говорили о ней заводские "присудари" и их жены. Слово "небесный" обязательно прибавлялось. Думали, видно, что одного слова "ангел" мало.

"Марейка-сука",- коротко определяла мастеровщина.

Одни в своем определении налегали на внешность, другие - на внутренние качества.

Даже в пору увядания Турчаниниха была красивая, хорошо одетая женщина. Немудрено, что в годы молодости она закружила, завертела последнего Турчанинова и разорила его дотла. Мотать она умела мастерски. В последние годы своего владельчества, не выезжая из Сысерти дальше Екатеринбурга, она ухитрялась спускать такие суммы, которые по тому времени были огромными.

Иногда, впрочем, на нее находила полоса экономии и хозяйственности. Что это была за хозяйственность, лучше всего показывает "индюшачий завод".

Турчаниниха как-то узнала, что в Екатеринбурге на базаре индюшки дороги, и решила устроить специальный "индюшачий завод". Для начала под индюшек был отведен нижний этаж бывшего турчаниновского дома в Екатеринбурге. Потом одного этажа оказалось мало, пришлось переселиться в верхний.

Увлечение продолжалось несколько лет. К столу подавались "свои" индюшки, но когда Турчаниниха спросила, можно ли часть индюшек пустить в продажу, то приставленный к этому делу "счетный человек" объяснил, что продавать-то нечего, да и "своя" индюшка не может пойти по рыночной цене: она раз в десять дороже.

На этом "индюшачья затея" и кончилась. В результате пришлось вывозить из дома целые горы птичьего помета, заново отделывать дом, перестилать паркетные полы, перекрашивать стены и т.д.

Около Турчаниновой - пышной вдовы - постоянно вертелась целая стая фаворитов, которых мастеровщина звала "ейные кобели". Выезд этой группы куда-нибудь на прогулку с барыней назывался "собачьей свадьбой".

Нам, ребятишкам, было всегда очень интересно взглянуть на эту кавалькаду. Очень уж тут необыкновенные люди бывали. Тут и гусар в ярком костюме, вроде петуха, тут же какой-то необыкновенно вертлявый человек со стеклышком в глазу и огромным пестрым платком на шее. На тяжелой вороной лошади выезжал огромный толстый детина с красной грудью, в удивительной шапке, на которой развевался конский хвост; рядом гарцовал на поджарой лошадке ловкий берейтор-поляк, он нравился нам своим удальством, веселой речью и какими-то необыкновенными усами с распушенными кончиками. Иногда в своре "ейных кобелей" торжественно ехал сам заводский "отец дьякон", красивый рослый мужчина с мягкой бородой, румяным лицом и пышными кудрями. Его присутствие нам казалось всего занятнее, так как было известно, что дьякон езди г не совсем по своей воле и что после каждой такой поездки ему приходится переживать трудные минуты, когда "мать"-дьяконица" начинает "при людях" читать ему на всю улицу наставления о правилах супружеской жизни.

Раньше Турчаниниха, говорят, любила ездить верхом, но я видел ее только в коляске рядом с каким-то чучелом в чепчике, которое она возила с собой "для отводу глаз".