Повести исконных лет. Русь до Рюрика

Тогда посмеялся Одд, сказав: «Отроком уехал я из родной стороны, а ныне муж зрелый есмь. Так долго кони не живут!» И уплыл за море с людьми своими. А княгиню свою Силькисиф оставил в Киеве с сыном малым Олегом, а воеводе своему ближнему по имени Карлы поручил охранять их и землю Русскую.

Когда же через Ладогу и Варяжское море добрался Одд до удела отца, то обнаружил, что земли и имущество рода его отданы конунгом Харальдом Прекрасноволосым одному из бояр его Аскольду Золотой Сапог. И было то после отъезда Грима, отца Одда, смерти Рюрика в Данах. Раздавал бо тогда Харальд-конунг земли отъехавших хевдингов и ярлов вельможам и бондам своим, желая собрать весь Северный путь под своею рукою[130].

А случилось это так. Однажды за много лет до того Харальд послал гонцов к девушке по имени Гюда, дочери Эйрика Хордаланнского, чтобы сделать ее своей женой. Однако гордая Гюда заявила, что не пойдет замуж за конунга, которому принадлежит лишь несколько фюльке[131], но станет женой того, кто будет править всем Северным путем, сиречь Норвегией. Услышав об отказе, Харальд не разгневался, но поклялся, что станет полновластным хозяином Норвегии, как Горм в Дании или Эрик Анундссон в Свеарике, или умрет. Он также дал обет, что не будет до этого времени стричь и расчесьшать волос, из-за чего скоро получил прозвище — Косматый.

Решив так, Харальд начал захватывать земли соседних конунгов. И везде вводил свой порядок: присваивал себе все вотчины и заставлял всех бондов[132] платить ему подать, как богатых, так и бедных. Он сажал в каждом фюльке ярла, который должен был поддерживать закон и порядок и собирать взыски и подати. Каждый ярл должен был поставлять конунгу шестьдесят воинов.

У каждого ярла были в подчинении четыре херсира или больше, и каждый херсир имел отряд в 20 воинов и должен был взыскать с подданных двадцать марок на их и свое содержание.

Благодаря этому у ярлов было теперь больше богатства и власти, чем раньше у конунгов, и многие знатные люди пришли к Харальду и стали его людьми. Те же, кто не стал этого делать, бежали или были изгнаны.

Но несколько конунгов собрались и решили дать битву Харальду. И сошлись все в Хаврсфьорде около Ставангера; и там разбил Харальд объединенное войско врагов своих. После этого его власть не оспаривал более никто.

Тогда, исполнив обет, Харальд остриг и расчесал волосы, после чего его стали звать Прекрасноволосым. Произошло это в Мере, на пиру у конунга Регнвальда, самого близкого друга Харальда. Вспомнил Харальд и о Гюде, которая некогда отвергла его. Он взял ее в жены, и она родила ему пятерых сыновей. Кроме нее у Харальда было 8 жен и 24 ребенка, между которыми впоследствии разгорелась междоусобная война[133].

И когда прибыл Одд на Северный путь и узнал, что стало с его землею родовой, пришел он к королю Харальду и стал пред судом его. И столь много правды за Одда было, что не смог конунг противостоять ей, хоть Аскольд среди его присных числился. Не бился ведь Одд против Харальда, а земля его роду издревле принадлежала.

Только выдвинул король условие: захочет ли Одд вернуться на Восточный путь, то да продаст удел свой Аскольду. И денег на то Аскольду дал — знал ведь Харальд, что Одд сам конунгство в Киеве держит, и уверен был, что не захочет тот бросить его ради острова малого.

И когда подплывал корабль Одда к острову его Карми, сказал он: «Очень хочется мне посмотреть селение, где провел я детство свое». «Только не ищи коня своего», — ответил ему один из ближников его по имени Лидульф Бурый, смеясь. А сам именно того и хотел, ибо замыслил злое по сговору с Аскольдом Золотой Сапог.

Вышли на берег Одд с людьми его, и поселились в доме его, и устроили пир.

На следующий день повел Одд людей своих по острову своему и показывал им, где было у него стрельбище, где он научился без промаха разить врагов. Проводил их Одд и туда, где учился плавать, и рассказывал им, как все это было. И дошли до конюшни, и узнали там от старого конюха, что давно издох конь тот, смерть от которого волхв Одду предвещал. И показал место, куда отвезли труп коня: ведь сдох тот от мыта, болезни лошадиной; оттого отвезли его в лес, дабы зверь хищный побыстрее объел его.

И посмеялись над тем и снова пошли пировать. И когда выпили еще, сказал Лидульф Одду: «Знаем тебя, конунг, как человека вещего, будущее провидящего. Идем, посмотрим на кости коня твоего, да посмеемся снова над волхвами, а твою мудрость восславим». И сказал Одд: «Да будет так».

И пошли они с Лидульфом и челядином одним из местных на то место, где кости коня лежали. А остальные, напившись, продолжили пировать, ибо приказал Лидульф челядинок позвать, и услаждали они людей Одда.

И дошли они до костей конских, и поставил Одд ногу на череп коня своего; и посмеялись снова. И тут выползла из черепа змея, и ужалила его в ногу повыше щиколотки — был ведь Одд в постолах низких. И от яда ее распухла у Одда вся нога и бедро, и умер он быстро, до того еще, как челядин людей привел, чтобы князя в дом нести.