Повести и Рассказы (сборник)

— Думайте, ребятки! — воспаленно кричал он на своих подчиненных, пытаясь передать им хотя бы частичку своего творческого начала. — Пошевелите мозгами, проявите инициативу. Повторяю вопрос: что вы будете делать, если на ваших глазах группа мерзких насильников и убийц… — Уж сразу и мерзких… — пробурчал кто-то.

— Не перебивай, если не хочешь на сковородку!.. И мерзких убийц! Пытается изнасиловать молоденькую девочку? Думайте, думайте! Малышку… худенькую такую… она плачет… она взывает о помощи… ей страшно, — глаза Живоглота базедово светились. — Крошка этакая… вся в бантиках… симпатюшечка… трусики беленькие… Отвечайте, что вы будете делать? Вот, например, ты… как тебя… майор Пробка, скажи, как поступишь?

— Поближе подойду, — таинственно улыбаясь, сообщил майор Пробка, лохматая громадина с очень слабой и очень смазанной печатью гениальности на челе. — А дальше? — Поздороваюсь. Подохугу, если надо. — Чего подождешь? — Ну, это… известно чего.

— Я спрашиваю, как ты преступление тяжкое предотвращать будешь, дубина?

— Какое ж преступление? — удивился майор Пробка. — Пусть не гуляет по ночам, где не надо… такая красивая.

— Как-кие люди! — развел Живоглот руками. — Вот и поддерживай с ними порядок. Я спрашиваю… — Девятьсот восемьдесят девять, шеф, — перебили его. Живоглот вздрогнул. — Где? — Там… на экране. Сам посмотри.

Живоглот резко обернулся. И увидел, как цифра на экране скакнула и превратилась в девятьсот девяносто.

— Так, — испуганно сказал Живоглот. — Живо. Узнать. Ах, черт. Поехали. Все. Живо!

Вскоре стало известно, что тяжкие произошли в самом центре города, чуть ли не на проспекте Всех Исторических Дат. Выстрелами в упор там были предательски убиты два члена организации, несшие в тот момент секураторскую службу. Убиты без малейшего повода, просто так.

Преступникам удалось скрыться, никто из свидетелей ровным счетом ничего не заметил — такая вот незадача. Они очень хотели помочь следствию, эти свидетели, но ничем помочь не могли.

Тут оказалось, что помимо многих других талантов Живоглоту присущ и талант следователя. Он раскрыл преступление сразу.

— Икс, собака, — убежденно сказал он, даже не ознакомившись толком с показаниями. — Больше некому. Нюхом чую. Ну, найду, ну, сделаю, ну, приму меры!

Тотчас же всем секураторам были разосланы наистрожайшие директивы изловить преступника и уничтожить на месте при попытке к бегству. Всем горожанам категорически предписывалось принять участие в поимке злодея. Икс объявлен был вне закона и подлежал истреблению.

Назначены были награды, а также премии — одна первая, три вторых и десять третьих. Назначение поощрительных премий не одобрил папа Зануда, также в расследовании принявший участие. Похороны павших на боевом посту назначены были на завтра, предполагался небольшой митинг. Члены организации волновались.

— Это как же? — роптали они. — Это вроде как на нас охота? Мы вместо него порядок поддерживаем, а он в нас стреляет. Ничего себе! Да чтобы я еще хоть раз на дежурство вышел!

Попахивало забастовкой и массовым принятием мер. До поздней ночи Папа Зануда и Живоглот бешено носились на своих бронированных машинах по всему городу, убеждая, угрожая, призывая, обещая все, что угодно и по какой угодно цене. Тайный список лиц, к которым следовало принять меры сразу после Нового года, чудовищно разбух — некоторых пришлось простить, некоторых «перенести» на следующий квартал.

Всем секураторам были срочно розданы пуленепробиваемые жилеты и сапоги, снабдили и армейскими шлемами. Добавили вооружения. Охранники порядка щеголяли теперь, с ног до головы увешанные пистолетами, автоматами, изящными будуарными бомбами и устрашающего вида кинжалами, реквизированными у местного антиквара; некоторые таскали с собой палицы и базуки. Забастовка кончилась не начавшись.

Где-то уже под утро все успокоились. Папа Зануда и Живоглот сидели в уютной бункерной, пили легкое вино, поглядывали время от времени на экран контроль-интеллектора и обсуждали завтрашние мероприятия.

— Ты творишь чудеса, мой мальчик, — сказал Папа. — Я никогда не думал, что можно столько дней держать целый город на нулевой норме. Если бы не этот проклятый Икс! Я тебе предрекаю большое будущее.

— Спасибо тебе, Папа, — отвечал Живоглот. — Мир еще не узнал, на что я способен. Папа почему-то поморщился.

— Я тебе предрекаю большое будущее, — повторил он. — Завтра, на прощании с павшими, ты произнесешь речь, какой еще никто здесь не произносил. Я знаю, ты сможешь. Тебя будут качать на руках, мой мальчик. Я позабочусь.

— Нет, Папа, — голос Живоглота был мягок, но тверд. — Я не произнесу завтра никакой речи. Завтрашний день — твой. Ты настоящий хозяин города, и никто, кроме тебя, не может выступить завтра. Город должен видеть тебя. Что я? Я только послушный твой исполнитель.

— Я все-таки думаю, что выступить следует тебе, — подумав, возразил Папа. — Погибли твои люди, и тебе их провожать.