Повести и рассказы (ЛП)

— Когда родилась ваша дочь, миссис Пиласки? — спросил он, глядя на копию анкеты Хелен, которую вытащил из ящика своего стола.

— Шестнадцатого сентября 1940 года.

— Где?

— В Чикаго, в больнице Святого креста.

— Есть ли у неё какие-нибудь особые приметы? Родинка, например?

— Да, на спине такая штуковина — в виде полумесяца…

Чарли Андерсон посмотрел на меня и задумчиво спросил:

— Ты купил миссис Пиласки обратный билет?

Я кивнул.

— Вот и прекрасно. Рад был с вами познакомиться, миссис Пиласки, — сказал он, учтиво улыбаясь, как истый политик. — Мистер Эддиман отвезет вас в аэропорт.

Проводив миссис Пиласки, я вернулся к себе в контору. Поездка к Чарли Андерсону ничего не изменила. Я знал, что он скажет; знал я также и то, что встал на тропу саморазрушения — медленного, но неотвратимого, если у меня не хватит силы духа сойти с нее.

То, что влюбился я не в кого-то, а в Хелен Пиласки, меня тревожило, но изменить хоть что-либо я был уже не в состоянии.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сидя за туалетным столиком, Клэр разглядывала меня в зеркало. Я терпеть не могу, когда она это делает, и Клэр это отлично знает, ведь у меня возникает чувство раздвоения личности, такое ощущение, будто меня рассекли на две части, ни одна из которых точно не знает — что происходит с другой. Я знал, что в эту минуту Клэр разговаривает сама с собой, репетируя слова, с которыми вот-вот обратится ко мне. Я прошел в ванную, разделся там, вернулся в спальню и уже ложился в постель, когда Клэр наконец собралась с духом.

— Если бы ты только знал, как ты смешон, — начала она.

— Прекрати! — оборвал я. Все, что последует за этими словами, я уже знал наизусть. — У меня нет ни малейшего желания это обсуждать.

— Разумеется! — В следующую секунду её голос смягчился и в нем зазвучали молящие нотки. — Неужели ты не понимаешь, что у меня хватило бы мозгов понять, как ты… если бы ты просто, как и следовало от тебя ожидать, связался с нормальной женщиной?

— Что значит — нормальной? — не выдержал я.

— Блейк, ты сам отлично знаешь. Тебе тридцать семь лет. Половину своей жизни ты женат на мне. У тебя есть право взбрыкнуть, посмотреть на сторону. Неужто я слепая и не вижу, сколько хорошеньких женщин шныряют по Сан-Вердо? Здесь ошиваются толпы красоток, по сравнению с которыми я выгляжу дурнушкой. Я прекрасно понимаю, что и ноги у меня тонкие, и грудь слишком мала, да и веснушки по всему телу рассеяны. Что, по-твоему, я в зеркало никогда не смотрюсь? Поэтому я не стала бы тебя винить…

— Замолчи! — поморщился я. — Нечего мне объяснять, за что ты стала или не стала бы меня обвинять. И не занимайся кишкоедством. Я тоже тебя знаю и видел тебя голой не раз и не два. Ты красивая и умная женщина…

— Но не такая красивая и умная, как она.

— Кто?

— Все тебе надо разжевывать. Эта… Хелен Пиласки!

— Господи, Клэр, ну что ты несешь? Женщина сидит в тюрьме, в ожидании суда за убийство. За убийство — понимаешь? Неужели ты не можешь вбить это в свою… башку?

— Ты хотел сказать — в тупую башку? Скажи уж, не бойся.

— Не кричи — детей разбудишь.

— Ну и черт с ними!

— Успокойся, Клэр, — взмолился я. — Возьми себя в руки.

Несколько раз сглотнув, она медленно, с расстановкой произнесла:

— Я ведь не одна это знаю, Блейк. Весь город только это и смакует: как Блейк Эддиман влюбился в дешевую потаскуху, развлекающуюся убийствами.

— Не говори так!

— Ага, проняло, — торжествующе улыбнулась Клэр, упиваясь своим достижением. — Не по нутру тебе, когда её называют дешевой потаскухой. Может, назвать её тогда — дорогой потаскухой? Как-никак, сам Джо Апполони её обхаживал. А потом — Фрэнк Каттлер. Она соблазнила его в бассейне и отымела прямо там, в раздевалке…

— Это ложь!

— Да, разумеется. Бессовестная ложь. Только, кроме тебя, все об этом знают.

— А тебе кто сказал?

— Сам Фрэнк и сказал. Время джентльменов и отважных рыцарей, защищающих дамскую честь, прошло, мой дорогой. Если, конечно, вообще было когда-нибудь. Похоже, теперь вы одерживаете победы лишь для того, чтобы похвастать о них другим женщинам. Да, это так?

— Мне не нравится, что ты говоришь!

— Разумеется. Я твоя жена, Блейк. Мне-то хвастать нечем. Но ты посмотри на себя. Помнишь, как старый Бриско, аризонский миллионер, скончался от сердечного приступа? Он ведь тоже тогда влюбился в эту проститутку… Спроси кого хочешь, если не веришь.

Вот именно тогда мне и пришло в голову, что я больше не способен жить с Клэр, что нашему браку, да и в какой-то мере нам самим — настал конец.

* * *

Когда Хелен вошла в комнату для свиданий, я встал; я всегда вставал при её появлении. И, опять же как всегда, надзирательница поинтересовалась, не стоит ли ей остаться при нашем разговоре.

— Нет, спасибо, — отказался я. — Я позову вас, если понадобится.

— Она — образцовая узница, мистер Эддиман, — сказала Красотка. — И замечательная женщина.